Птицелов - Юлия Остапенко Страница 31

— Сэйр Годвин из Хоггарда!

«Уже сэйр Годвин, — с некоторым облегчением подумал Марвин, — значит, скоро и я». Впрочем, на деле ничего обнадёживающего в этом не было: облагодетельствованные монархом вассалы всё равно оставались в зале до конца церемонии, которая длилась уже третий час и заканчиваться не собиралась. У его величества Артена Благоразумного оказалась целая прорва преданнейших вассалов, чьи подвиги просто нельзя было не оценить по достоинству, а также вассалов мятежных, которых следовало строго покарать, раздав их владения тем, кто сохранил верность королю. Марвин, впрочем, предпочёл бы, чтобы ему вручили награду безо всякой помпы, а могли и вовсе не вручать — на беса ему сдался ещё один замок, в который он, скорее всего, даже никогда не поедет. Гораздо большей милостью он счёл бы позволение удалиться восвояси и надраться хорошенько, а потом потискать какую-нибудь красотку — и спать сутки напролёт. Они вернулись из кампании только вчера и ещё толком не праздновали победу. Впрочем, что тут праздновать, когда победой это на деле вовсе не было…

Марвин прослушал, что подарили его сюзерену, но, видимо, тот рассчитывал на большее — во всяком случае, особо осчастливленным не казался. «Вот наглец, — подумал Марвин, — спасибо бы сказал, что в петле ещё не болтается за старые грехи». Впрочем, и самому Марвину следовало сказать спасибо за то же самое. К счастью, король не отличался злопамятностью. В отличие от его супруги…

Снова эти два удара кузнечным молотом по башке: бам, бам.

— Сэйр Дориан из Виллероно!

— Марвин? Ты, что ли?

Марвин обернулся на радостный полушёпот за миг до того, как крепкая рука сжала его локоть, и увидел над своим плечом приветливо улыбающуюся конопатую физиономию.

— Не признал? Я Петер! Петер из Локрида.

Теперь Марвин в самом деле его узнал. Ну да, Петер из Локрида. Они были вместе в начале войны с Мессерой, и в утро битвы на Плешивом поле этот Петер, помнится, одёргивал дурака, который лез Марвину в душу… за что Марвин пощекотал его горло своим клинком, но тогда он был слегка не в себе. Или не слегка. В любом случае Петер, кажется, не держал на него зла, и это не могло не радовать. Как и радовать, впрочем.

— А я думал, тебя убили на Плешивом, — сказал Петер, протискиваясь сквозь плотно сбитую толпу. Они стояли в задних рядах, здесь можно было говорить вполголоса, не рискуя помешать церемонии, но на них всё равно стали недовольно коситься. Оно и понятно: многие благородные мессеры ещё только ожидали вызова, а большая часть из них не знала, выкрикнет ли грудной голос глашатая их имена, и жадно ловила каждое слово. Марвину тоже стоило быть начеку, чтобы не пропустить свой выход, но сейчас он был рад отвлечься — уж больно надоело стоять среди дурно пахнущей пёстрой толпы придворных.

— Не убили. Я в плену был, — ответил Марвин, глядя на рыцаря, принимавшего награду. Рыцарь был толстый, как сельская корова, ещё и в парадных доспехах, и Марвин задумался, сможет ли он подняться без посторонней помощи.

— У Мессеры? — присвистнул Петер. На него зашикали. — Сбежал?

— Как видишь. Проклятье, когда же отсюда можно будет убраться…

— Ты чего понурый такой? Победе не рад?

— Да какая это победа… Мессера-то драпанула в свои снега, и только. Это всё равно что крысу обратно в нору загнать, а потом божиться, что всех грызунов в доме извели.

— Сэйр Марвин из Фостейна! — громыхнул глашатай.

— Пойду я, — бросил Марвин и стал проталкиваться к центру зала. Делом это оказалось нелёгким: по дороге он отдавил ноги множеству благородных мессеров и перепачкал подолы множеству благородных месстрес, и ещё наступил на какое-то мелкое животное, вроде болонку, а может, кошку, — по звуку, который это существо издало, нельзя было точно определить. Хозяйка зверюшки возмущённо заверещала, но Марвин избежал расправы, благо как раз в этот момент выбрался из потной толпы и предстал пред ясны очи королевской фамилии.

Члены этой фамилии не особо изменились с тех пор, как он видел их в последний раз, в распроклятом Балендоре. Только король казался ещё более рассеянным, а королева откровенно скучала. Впрочем, при виде Марвина на капризном личике её величества появилось подобие интереса. Присутствовала и ещё одна особа королевской семьи — холёный долговязый мужчина с лошадиными чертами лица и внимательными агатовыми глазами. Марвин не знал, кто он, но, судя по тому, что сидел он по правую руку от короля и выглядел довольно самоуверенно, это явно был принц крови.

— Сэйр Марвин из Фостейна, жалуем вам… — устало начал король и запнулся. Сидевший на нижней ступени помоста секретарь что-то быстро ему шепнул. Король вздохнул и послушно повторил: — Жалуем вам замок Шепперд на западной доле Предплечья, что в соседстве с округом Балендор.

Мать твою наперекосяк, в ярости подумал Марвин, ты нарочно, что ли?!

— Благодарствую, ваше величество, — ответил он. Глашатай резко повернул к нему голову, нахмурился — вассалу полагалось молчать, завершая церемонию награждения ритуальным повторением присяги, и только. Любая отсебятина нарушала этикет. Марвину, впрочем, было не до этикета.

Королева Ольвен изогнула тщательно нарисованную бровку и изрекла:

— Мне чудится в вашем голосе недовольство, благородный мессер?

Толпа придворных заметно оживилась. Ещё бы, церемониал нарушился впервые за последние три часа, за время которых большинство присутствующих успели пересчитать всех придворных мух, а те, кто не умели считать более чем до десяти, — проклясть всё на свете. К тому же впервые с самого начала церемонии заговорила королева, а это не предвещало ничего хорошего для того, с кем она заговорила, зато остальным сулило развлечение.

— Именно что чудится, ваше величество, — сказал Марвин, и, судя по тому, что глаза у короля полезли на лоб, прозвучало это отнюдь не смиренно. Но Марвину было плевать, уж очень он разозлился. Теперь, глядя на ехидную улыбочку королевы, он не сомневался, что это она позаботилась, дабы его одарили замком в пяти милях от места, где он был так опозорен. Значит, не забыла. «Надо же, — подумал Марвин, — неужто я ей в душу запал?»

— Замок Шепперд — прелестное место, я гостила там прошлым летом, — звонко сказала Ольвен, не сводя с него хитрых зелёных глаз. — Увы, владеющий им рыцарь предал нас, встав на сторону бесчестной сестры его величества. Мы рассудили, что сим замечательным имением должен владеть достойный сэйр.

— Я польщён тем, что ваше величество сочло меня вполне достойным, — сухо сказал Марвин.

Придворные, судя по всему, были в шоке. Марвин же оказался при дворе впервые, хотя уже начал понимать, что здесь не принято говорить то, что думаешь. Впрочем, обычное дело для любого двора, не только королевского.

— Моё величество не сочло, — слегка прищурилась королева. — Моё величество полагает, что вам самое место на виселице, за то, как вы показали себя в Балендоре.

Марвин окаменел, но мгновением позже понял, что ничего особенного не произошло — зал не притих, по толпе не прошёлся ропот. «Ну я и дурак, — подумал Марвин. — Большинство из них понятия не имеет, что там произошло. Не весь же двор ездит за королём во все его вояжи, в самом деле. Спокойно, Марвин, дыши глубже. Если тебя сейчас кто и опозорит, то только ты сам. Так что ладно, месстрес Ольвен, попробуем вас переиграть, коль уж вам угодно позабавиться».