Проклятие ледяной горы - Антти Джокинен Страница 31

На восходе, пока Хесси продолжал храпеть в гнезде, сделанном им посреди свернутого в бухту каната, Николас проснулся и вылез из-под одеяла: холодный ветер тут же стер остатки сна с глаз.

Недалеко, у борта, стояла Сара, Вяйнямейнен всматривался в даль с носа корабля, а Кривша дремал на руле. Летучий корабль раскачивался и скрипел: он двигался вперед, оставляя за собой полосу черного дыма. В воздухе пахло кожей и гарью.

Николас подошел к Саре. Его давно мучил один вопрос, который ему хотелось обсудить с ней с глазу на глаз, поэтому, убедившись, что Вяйнямейнен стоит достаточно далеко, он собрал всю волю в кулак и шепнул:

– Мне тут пришло в голову. Я ведь обещал спасти жителей твоей деревни и доставить их домой в целости и сохранности, так ведь?

– Именно так, – ответила Сара.

– А вот как думаешь, согласились бы они, оказавшись дома, наградить за это меня и Хесси? – вдруг саданул он.

Сара повернулась к Николасу, и на ее лице было написано одновременно изумление и неверие. Она не могла вымолвить ни слова. Николас посмотрел в ее большие глаза и, совершенно осмелев и более не рассуждая, неловко заключил ее в свои объятия.

– И если мне удастся спасти твоих, могу ли я для тебя быть чем-нибудь другим, а не просто вором? – промямлил он.

Сара прямо-таки вспыхнула: она в бешенстве вырвалась из объятий Николаса и сделала шаг назад, ее крылышки трепыхались часто-часто, а сама она побледнела так сильно, будто встретилась с привидением.

– Ты за кого меня принимаешь? – произнесла Сара сквозь зубы с такой яростью, какой ранее Николас никогда от нее не слышал.

– А что? А что такого я сказал? – спросил, краснея, Николас. Вся смелость тут же вытекла из него, словно вода из треснувшего кувшина.

– С этим ничего не выйдет, – неожиданно пророкотал голос Вяйнямейнена прямо за спиной Николаса. Тот, пристыженный, обернулся.

Старец посмотрел на него пылающим взглядом и произнес сухо:

– Ты не отдался испытанию всем сердцем. Ты бесчестен, а честность здесь более важная вещь, чем то, в состоянии ты справиться или нет.

Николас собрался с духом:

– Не понимаю, по какому поводу ты здесь беснуешься и орешь! Я всем сердцем с вами, и в этом ты можешь быть уверен. Я хочу помочь жителям деревни, спасти семью Сары, и вообще!

– Тебя постигнет неудача, – вздохнул Вяйнямейнен, покачал с грустью головой и шагнул мимо Николаса и Сары туда, где преспокойно дремал Кривша.

В полном оцепенении Сара смотрела вслед Вяйнямейнену. Слова Николаса, его неловкие объятия и речи старика застали ее врасплох. И только частое трепыхание ее крыльев говорило о степени испытанного потрясения.

Вяйнямейнен развернулся и указал пальцем на Николаса:

– Ты не понимаешь, что говоришь, и не ведаешь, чего желаешь. И поэтому ты лишен истинной смелости, – продолжил шаман и повернулся к кузнецу. – А если у тебя нет истинной смелости, то ты не в состоянии сделать то, что должен. Кривша, меняй курс корабля. Мы возвращаемся!

– Что такое? – воскликнул еще полусонный Кривша. – Что ты сказал?

– Поворачивай посудину!

– А вот и нет! – закричал Николас, встав перед Вяйнямейненом. – Я не шучу, понятно тебе? И все не так, как ты тут плетешь. Я знаю, чего хочу, и помимо всего прочего…

Неожиданно Вяйнямейнен оттолкнул Николаса в сторону и шагнул на нос корабля.

– Кривша, мы летим слишком низко! Поднимай корабль скорей!

Кривша начал тут же дергать то за одно, то за другое, натягивать канаты, быстро прикручивать клапаны на печи и на шарах: в топке мгновенно разыгралось пламя, искры стремительно полетели из трубы, а пар со свистом начал высаживать соединения многочисленных трубок.

Хоть и медленно, но летучий корабль все же набрал нужную высоту, проскочил в совершенно черную расселину между двух сопок и помчался по ней, задевая за вершины деревьев. На палубу посыпался снег.

И вдруг верхушка высокой ели с силой стегнула по боку одного из шаров, вырвав изрядный кусок. Из огромной дыры начал со свистом выходить воздух – корабль полетел вниз.

Дыра все ширилась. Закрепленные на шаре трубки отвалились – горячий пар и дым с искрами застелили всю палубу. Начали рваться канаты.

И тогда показалось, что мир дрогнул.

Теряющее высоту судно на полном ходу с треском врезалось в гору, и путешественники полетели в снег кто куда. Части летучего корабля сыпались вокруг них, и последней на землю рухнула раскаленная печь, отчего в воздух взлетел столб пара вперемешку с искрящимися углями и пеплом.

Николас первым поднял голову и сел, отплевываясь. Он в ужасе искал глазами Сару, но девочка уже встала на ноги и начала отряхиваться от снега. Заметив рядом с собой Крившу, Николас чертыхнулся:

– Не ты ли должен был быть нашим летчиком и великолепным следопытом? И где у черта на куличках мы сейчас находимся? И чем здесь так воняет? Как будто чьим-то потом!

Ни Вяйнямейнен, ни Кривша не могли вымолвить ни слова: у обоих рты были забиты снегом.

И действительно, кругом нестерпимо воняло потом и грязью. Такое невероятное зловоние сложно было представить посреди тундры, оно больше подходило для бани с моющимися троллями, но никак не этому месту. Они находились посреди влажного, пахнущего торфом облака. Откуда-то доносился низкий гул, очень похожий на гром.

Гора начала сотрясаться.

Все закричали в один голос, когда вдруг деревья вокруг начали валиться с жутким треском, а их стволы переламывались поперек, словно спички. Казалось, что мир переворачивается вверх тормашками. Равнина, на которую упали путешественники, начала вздыматься все выше и выше к небу, так что им пришлось в ужасе крепко ухватиться за выворачивающиеся корни деревьев, чтобы не рухнуть на ледяную поверхность болота, внезапно оказавшуюся далеко внизу.