Рай Сатаны - Виктор Точинов Страница 31

Он был студентом, самым обычным студентом питерского университета, только что переведенным на второй курс, и постигал премудрости специальности, крайне далекой от исследований Русского Севера. Был, когда натолкнулся в Сети, на университетском сайте, на объявление: комплексной экспедиции в заповедник «Таймырский» требуются волонтеры.

Экспедиция проводилась в рамках проекта Международного полярного года (PPS Arctic) и финансировалась из зарубежных грантов. Не слишком обильно финансировалась, – добровольцам предлагали отработать три месяца бесплатно, обеспечив им лишь проезд, питание и все необходимое для проживания в суровых северных условиях.

Он размышлял и сомневался неделю. С одной стороны, собирался летом подработать, а с другой – когда еще представится такой шанс? Побывать в местах, не затронутых и не загаженных цивилизацией, дорогого стоит. Лишь богатым верхолазам по карману проводить отпуск в таких заповедных уголках, а жизнь простого научного сотрудника – его жизнь – начнется, пройдет и закончится в мегаполисе, среди сплошных асфальта, пластика и бетона. Но романтика дальних девственных краев – вещь хорошая, однако просуществовать потом два семестра на одну лишь стипендию весьма проблематично…

В общем, и хотелось, и кололось.

Наверное, он все-таки решил бы не ехать. И потом всю жизнь сожалел бы об упущенном шансе. Но сам принимать такое решение не стал, пошел в деканат, – часть срока экспедиции приходилась на курсовую практику. Подспудно, не желая признаться себе, надеялся, что решение примут другие: какие, дескать, еще экспедиции, студент? Учитесь по своей специальности, а на красоты дальних мест любуйтесь по стерео.

На деле все обернулось иначе. В деканате заверили: с их стороны никаких препятствий. Практика будет зачтена, более того, на грядущей сессии преподаватели отнесутся с пониманием, если обнаружат в знаниях экзаменуемого кое-какие пробелы – оценка ниже тройки добровольцу от науки не грозит ни при каком раскладе. А стипендия гарантирована при любых оценках. И это еще не все: вместо курсовых работ по нескольким дисциплинам он всего лишь сделает доклады в студенческом научном обществе, поделившись впечатлениями от экспедиции… Судя по всему, добровольцы шли не слишком густым потоком.

После таких обещаний финансовые проблемы отошли на второй план. Коли уж на лекциях и семинарах не придется перетруждаться, можно будет подработать и во время семестра… И он тотчас же, прямо из деканата, пошел и написал заявление о приеме в волонтеры. Чтобы вновь не засомневаться, чтобы не передумать, отыскав еще какие-то веские причины. Словно купальщик, входящий в холодную воду осторожно, сомневаясь, – а затем сразу ныряющий, чтобы не раздумать и не вернуться на берег.

Нырнул и он.

И не вынырнул. Утонул в неброской красоте Севера, в бездонной синеве таймырских озер, в величественных рассветах и закатах над бескрайней тундрой… Наверное, не только в красотах природы было дело, мужчиной он тоже стал там, на Таймыре, в палатке, в неопреновом спальном мешке, после долгих студенческих посиделок (совсем немного разведенного спирта и очень много романтических песен под гитару). Как звали девушку, он сейчас уже не помнил, в памяти осталось лишь воспоминание о последовавшем утре: он вышел из палатки и увидел розовеющее рассветное небо, сплошь покрытое птичьими косяками, – бесчисленные стаи гусей тянулись с юга к тундровым гнездовьям…

Весь следующий год он провел как во сне: учился, делал обещанные доклады в студенческом обществе, занимался еще тысячей разных дел – вроде и нужных, но… Но каких-то ненастоящих.

А летом он вновь очутился на Таймыре. Что оказалось не так просто, пришлось отыскивать подходящую экспедицию и доказывать свою в ней нужность и полезность, да и с деканатом на сей раз возникли проблемы… Он отыскал. Он доказал. И возникшие проблемы успешно разрулил.

Кончилось тем, что компьютерный лингвоанализ так и не заполучил молодого специалиста Женю Гусева. Перевелся не просто на другую специальность – на другой факультет, досдавать пришлось кучу дисциплин… Поднапрягся и сдал.