Рус. Точка отсчета - Вадим Крабов Страница 31

Спустя несколько мгновений, едва показавшись из редких кустов, волки синхронно прыгнули. Серо-зеленые, практически незаметные на фоне Леса. Сверкнули лезвия - четыре волка, перелетев через пригнувшихся людей, не встали, а пятый, взвыв, бросился наутек. Ненависть - ненавистью, но он был умным и сильным волком, сумел подавить дикую злость на чужаков - одному не по зубам. Откуда только берется эта злоба на грязных двуногих с противным раздражающим запахом. Впрочем, в причины волк не вникал, как не задумывался о силе, которая сообщает их точное местонахождение. Один двуногий был не таким и вонючим, это отложилось в сознании, но какое это имеет значение?

Скоротечное сражение отняло и так не великие силы, пришлось допить остатки эликсира. Милостью богов, благодаря убивающим знакам в мечах - доберутся, осталось меньше полумили.

- Чик, я бы пошел с тобой, но у меня метка. Найдут, со мной тебе опасно, - шептал Саргил, - а лооски могут мысли прочитать, узнают от меня о тебе. Тогда за тобой обязательно будет охота, все уверены, что от рабства избавиться невозможно. Пока ты для них мертв, печать была твоей меткой. Я не знаю, что делать.

- Я знаю. Убить вас, - спокойно прошептал в ответ Чик.

Саргил не открыл для него нового, кроме разве что печати, но и об этом он подозревал. Мысль убить спутников так и напрашивалась. Для этого и делать особо ничего не надо. Угрызений совести не испытал, чувства внезапно замерзли. Только что благодарил, а теперь спокойно обдумывал как избавиться от… кого? Никак не мог определиться в своем отношении к рекрутам.

- Да, ты прав, - на мгновенье замерев, прошептал Саргил, - для тебя это лучший выход. Пожить, конечно, охота, но пусть это случиться быстро, хорошо?

"Быстро, так быстро", подумал Чик и вдруг оскалился, "можно просто промолчать…".

- Архип, падай!!! - заорал что есть мочи.

Рекрут, не раздумывая, выполнил приказ, и сразу над ним промелькнула большая зелено-коричневая тень. Приземлившись на другой стороне тропы тень на доли секунды превратилась в Засадника, который быстро растворился в траве, прелых листьях и редком кустарнике.

- Бегом отсюда, бараны! Осталось две стадии - дотяните, я его задержу. Бегом!!! - Чик захрипел от ора и прыгнул в сторону исчезнувшего зверя.

Рекруты рванули что было сил. Откуда только взялись? Но побежали, моля всех богов, бежали довольно резво. Когда до границы оставалось буквально полста шагов, до них донесся дикий, резко оборвавшийся крик: "А-а…", так кричат только перед смертью. Через десять ударов сердца они свалились в трех шагах от границы. Хвала богам, на родной стороне. "Хвала Гелиону…", подумали они разом и потеряли сознание. Шла вторая вечерняя четверть.

Засадник хотел побежать вдогонку за вонючими двуногими, но один из них направился к нему. Зверь замер. Этот чужак пах совсем по-другому. Не вонял и не раздражал так сильно, как остальные, но все равно не по-родному. Двуногий шел открыто, оскалив зубы, как волк. Только клыков не хватало. Засадник закрылся еще тщательней, сымитировав на шкуре каждую травинку, задержал дыхание и почти остановил сердце. Запахов он не издавал изначально, по своей природе. Чужак упрямо приближался, смотря хищнику прямо в глаза. Зверь не выдержал, бросился, как он посчитал, на конкурента. Это была его последняя мысль. Двуногий шагнул в бок, увернулся от удара лапы и пропорол своим единственным острейшим когтем живот Засадника. От груди до паха. Хищник после приземления успел развернуться, прежде чем умереть. Чужак задумчиво посмотрел на меняющую цвет шкуру мертвого зверя, задрал голову и коротко крикнул "А-а", резко оборвав крик на визгливой ноте. Будто погиб он, а не Лесной Король.

Опасности больше не чувствовалось и Чик устало опустился на траву, прислонившись спиной с ближайшему дереву, высокому… будем считать ясеню.

"Пять минут отдыха", скомандовал сам себе. Его опять накрыла не только физическая усталость, но и… вроде как сама жизнь вытянулась. Не так сильно, как в реке, когда окружающее словно замирало, но чувствительно. Во время этой схватки он видел просто замедленные движения зверя. И снова показалась еле заметная цветная радужка вокруг летящего животного, примерно как у Блестянок, но гораздо тусклее. "Потом, все потом", в который раз успокоил себя, удержал эмоции в кулаке до поры до времени.

Из пятна он вышел через целую четверть. Взял еще северней, чтобы выйти как можно дальше от лагеря Лоосок, примерно в пяти милях от выхода рекрутов. Своему чувству направления не удивлялся, оно началось еще с того случая в Афгане и всегда появлялось при стрессах вместе с чувством опасности, но все же не так остро, как сейчас.

Перед самой границей, вырезая самые нежные кусочки самыми тонкими ломтиками, поел сырого мяса животного похожего на молодого кабанчика. Без соли, с кровью - противно и ужасно невкусно. Вдоволь напился в чистейшем ручье, который в нескольких шагах от земель Геи отворачивал обратно, словно не желал снабжать чужой мир живительной влагой. Хотел забрать с собой сырого мяса, но отказался от этой затеи. Костра развести не сможет, мясо будет течь, пропадет. Подумал и выкинул бутыль с остатками бальзама вместе с сумкой, зашвырнул в густые кусты. С огромным сожалением закопал в приметном месте меч вместе с ножнами и кожаным поясом, прекрасно понимая, что вряд ли за ним вернется. Тщательно проверил порванные сапоги на предмет клейм и с сожалением выбросил: на подошвах были выдавлены Древы Лоос. Никакой легенды не придумал, но от всего, что хоть как-то связано с Родящими, с разведчиками решил избавиться. Кроме бивней Ягодника. С ними расстаться не смог.

Все. В остатках туники, естественно с оторванными рукавами, без штанов, босиком - бомж бомжом, но с узелком, в котором дорогущие бивни. Самый внимательный взгляд не узнает в лохмотьях тунику разведчика, а зеленый цвет здесь популярен. Пройдя от границы по обычному земному, простите, Гейскому редколесью шагов триста, Чик, наконец, расслабился, лег на сочную травку и дал волю чувствам.

Чувств было много, но все крутились вокруг основной: ненависти к Флорине. Вовчик-зомби, наконец, получил полную свободу. От невозможности немедленно отомстить за страдания, за унижения, за боль, от невозможности просто выплеснуть на кого-нибудь звериную злость - выл, царапал землю, впивался в неё зубами - чуть ли не ел теплую грязь. Колбасило не по-детски. Многочасовой адреналин, в конце концов, схлынул. Вовчик-зверь успокоился, оставив полную разбитость, эмоциональную тупость и глубочайшую усталость. Сам не заметил, как уснул.

Проснулся, дрожа от холода, с первыми лучами солнца. Попрыгал, подвигался - согрелся. Умылся росой, вскрикивая от боли - лицо сплошная ссадина, росу же попил, едва-едва утолив жажду. Усталость еще давала о себе знать, но отдых явно пошел на пользу - в голове созрел план, венцом которого было возвращение на Землю. Правда, в самой отдаленной перспективе. Реальность такова, что ни черта он не может сделать этой сучке Флорине, а вот она наоборот очень даже может. И вернуться домой можно только с её помощью.

Так что терпите, Владимир Дьердьевич, и не жужжите. Холодная месть, говорят, слаще, дайте блюду остыть. Ребят вчера не убил - славно. Значит не совсем еще подонок, но за мысль, конечно, стыдно. Простите, мужики. И ты, Грация, прости. Ты славная девушка, сильно мне помогла, спасибо! Но то, что я обещал, мол, спасу - извини, рылом не вышел. Но как только, так сразу - обещаю. А я стану крутым, иначе нельзя, иначе не вернуться, иначе не отомстить. С другой стороны жаль лоосок, они сами рабыни, все до одной. У них души нет. Куклы, зеленоглазые Мальвины, марионетки. Кто, интересно, ваш Карабас-Барабас? Фу, вспоминать противно, как с одной из них спал. Бр-р. Как с визжащей резиновой бабой - мазохисткой, тьфу. Это кто мазохист-то? Себя еще стыднее вспоминать, хватит об этом. Повспоминал и ладно, больше не буду. Где здесь дорога? Так, еще раз повторюсь. Я свободный гладиатор, езжу на праздники, нанимаюсь. Был на Эриналиях, выступал. Поехал в Кафарию, на какой-то праздник, на повозку напали разбойники, избили. Хм… а я пьяный был! Очнулся в пятне и еле ноги унес, вон как меня уделали, но зато бивни нашел. Да, нашел, поклянусь Гелионом. Потерял память. Все ни к черту, все! Но другого выдумать не могу. Короче, нихрена не помню и все дела. Только бы лооски поверили в мою смерть! Решено - потерял память, сомненья - прочь! Где же чертова трасса? Жрать охота.