Конец света сегодня - Надежда Первухина Страница 31

Которых ты мне никогда не дашь.

Пишу впотьмах и сочиняю сказки,

Оттачивая острый карандаш.

А я хочу такой беды и боли,

Которых не случалось и в раю.

Я птица, одичавшая в неволе,

Сама не понимаю, что пою.

А я хочу! И прочь идут желанья.

Становятся прогорклыми мечты.

Я умерла в борьбе за выживанье.

И слава богу, это понял ты.

«Мне нравятся твои стихи, Мышка, – сказала Бриллиантовая Заря. – В них так много метафор, и таких ярких».

«Спасибо», – робко прошептала Мышка.

«Слушай, хватит тебе жить в бедности, – продолжала Заря. – Заведи себе банковскую карту, я перечислю на нее миллион долларов».

«Зоренька, не надо! – умоляюще сложила руки Церковная Мышка. – Лучше перечисли эти деньги в фонд помощи диким животным. А я как-нибудь на зарплату проживу…»

«Мышка боится разбогатеть, – сказала Беззаботная Птичка. – А я вот не боюсь. Перечисли мне миллион, Заря. У меня есть кредитная карта».

«Ты обойдешься, – отрезала Бриллиантовая Заря. – Все потратишь на сумочки и косметику, я ж тебя знаю. Нет, я выполню просьбу Мышки и перечислю миллион фонду помощи диким животным».

«Спасибо тебе!» – рассыпалась в смайликах Церковная Мышка.

«Ладно, хватит об этом, – встрял Билли. – Давайте послушаем новое стихотворение нашей прекрасной Розы».

«Ой, я, право, не знаю, все наброски у меня, наброски…» – засмущалась Роза.

«Да ладно тебе выкрутасничать, – хмыкнула Зеркало Правды. – Все знают, как ты любишь читать свои стихи на публике. Так что давай».

И Роза Миров прочла:

Снег кружится, медленно падает,

Сыплет, сыплет всё без конца.

Ничего меня в жизни не радует.

Холодеют близких сердца.

Сыплет снег, тишина под окнами.

Тишина в опустелых домах.

Что ходить мне вокруг да около,

Что мне жизнь проживать впотьмах.

И захочется снова ясности

Света чистого бытия,

Чтобы стала высокой явностью

Невысокая жизнь моя.

«Какое печальное стихотворение, – вздохнула Церковная Мышка. – Тема ухода, вообще, характерна для женской поэзии».

«Характерна или нет, мне все равно, – сказал Билли и вклинил в слова ободряющий смайлик. – У Розочки прекрасное стихотворение. Главное, чтобы ты, Роза, не вздумала уходить от меня. Этого я не переживу».

«Мы все не переживем, – заверила Беззаботная Птичка. – Без Розочки скучно. Кто, как не она, снабжает меня каталогами новинок женского белья?»

«Кто про что, а Птичка все про тряпки, – хмыкнула Бриллиантовая Заря. – Дело разве в каталогах? Главное, что мы обрели друг друга и Билли, общаемся, пишем стихи… Верно, дорогой?»

«Абсолютно, – с жаром заверил Билли. – Ну а сейчас пришло время нашему Зеркалу Правды прочесть свое творение. Зеркало, просим!»

«Просим, просим!» – принялись сыпать смайликами все.

Зеркало Правды немного поломалась для приличия, а затем прочла:

Дева светлая моя!

Зная, что с тобой случится,

Все ж благословляю я

Эти руки и ресницы.

Ты сейчас прекрасна, да,

Ты смеешься, ты – любима.

Приходи ко мне, когда

Станет жизнь невыносима.

Ибо в жизни никогда

Ничего не будет вдоволь.

И невестина фата

Станет покрывалом вдовьим.

Я одна тебя приму

В час твоей тоски и боли,

Ибо сердцу моему

Надо быть всегда с тобою.

Приходи! В моем дому

Снова свадьбу сменит тризна,

Свадьба – тризну. По всему

Это жизни явный признак.

«Зеркало, ты, как всегда, в своем репертуаре, – сказали виртуальные жены. – Как называется стихотворение?»

«Посвящение невесте».

«Вот погоди, Зеркало, сделают тебе пластическую операцию, станешь ты красавицей и больше не будешь завидовать симпатичным женщинам».

«Я и не завидую».

«Завидуешь!»

«Нет!»

«Ти-хо! – навел порядок и благочиние виртуальный муж Билли. – Все мои жены должны жить в мире и согласии. Зеркало, ты молодец. А теперь перейдем все вместе на страницу kamasutra.com. А то что-то мы давно не развлекались».

И они стали развлекаться и веселиться настолько, насколько позволяет виртуальное пространство. И любил Билли своих жен, а жены – любили его. И на этом я заканчиваю свою историю.

Анна Николаевна замолчала и перевела дух.

– Вы это сами сочинили? – нарушил молчание Сидор.

– Какая тебе разница? – шевельнула жвалами Анна Николаевна. – Скажем так, мне в этом помогли.

– Кто? – не отставал Сидор.

– Вот смертный прыщ! Все тебе надо знать! – возмутилась ведьма. – Помнишь, к нам как-то приезжала в Щедрый писательница Надежда Первухина. Вот мы с нею за крымским портвейном и придумали эту историю. И даже продолжение. Но продолжение я расскажу потом как-нибудь. А сейчас давайте выпьем за дорогого Кайминшоу и его благородную супругу.

Тосты и возлияния продолжались до глубоких сумерек. Затем все вернулись в жилище Кайминшоу, развели на заднем дворе костерок и, сев вокруг, пели старинные русские и китайские песни. Особенно пришлась на душу песня, которую спела Анна Николаевна:

Сухой бы я корочкой питалась,

Холодну воду б я пила.

Тобой бы, мой милый, любовалась

И век довольная была…

Самое интересное, что Анна Николаевна исполнила эту песню на русском и на тибетском и сорвала шумный аплодисмент.

Разошлись по комнатам за полночь. Гершама унесла кормилица, а Сидор попросился ночевать с Анной Николаевной – очень уж его раздражали беззастенчивые взоры разбойников, подчиненных Друкчену.

Тишина снизошла на Куньлунь и дом хранителя священной горы. Даже сверчки не нарушали этой тишины. И поэтому легкие шаги призрачной, как облачко тумана, женщины были все-таки слышны кое-кому.

Первой эти шаги услышала Анна Николаевна – ее слуховой аппарат был совершенен. Боевая ведьма бесшумно перетекла из состояния покоя в состояние боевой готовности и приняла соответствующую позу у двери. Сидор безмятежно спал, но ведьма и не хотела его беспокоить.

Дверь медленно отъехала в сторону. На пороге появилась женщина в одеянии из темно-серого шелка. Лицо ее было спрятано под бахромчатым шарфом. Медленным, выверенным шагом женщина направилась к кровати Сидора. Легкое шуршание складок одежды – и над Сидором взметнулся сверкающий кинжал.