Древняя душа. Королева ада - Елена Амеличева Страница 31

Они вышли из бурана – высокие, сильные, хищные. По одежде сразу стало ясно – не наши. Да и непонятные палки, которые чужаки выставляли вперед, явно несли угрозу. Отец напрягся, я кожей ощутил его страх. А ведь он шел на любого животного почти с голыми руками. Но в этот раз как к животным отнеслись к нам.

Все быстро кончилось. Концы палок вспыхнули ярко-синим, отец упал, а я так и остался стоять, глядя на дыру в его груди. От кровавого месива шел пар. Меня схватили. Попытался сопротивляться, как и братья, что выбежали на мои крики. Удар по голове оглушил, спас только мягкий капюшон. Я лежал на боку и смотрел, как братья падают один за другим, как сестер насилуют солдаты, как буран срывает шкуры со сломанных палок, и от нашего дома остается лишь затухающий очаг.

Это было похоже на огромный цветок – огонь в центре, шкуры, прижатые валунами, лепестками в разные стороны. Лишь раз видел растение – когда пришло такое тепло, что снег растаял, и в низинах вылезли зеленые ростки. Правда, едва они расцвели, мороз вернулся, изведя их у нас на глазах. Вот и от этого буран скоро и следа не оставит, уже заметает снегом. Все цветы быстро гибнут. Последним, что ухватили мои глаза, была мертвая, полностью голая мать, в животе которой ворочался еще живой ребенок.

Я стал рабом - на другой планете, где было так тепло, что из каждой поры на теле сочился пот. При сортировке меня отобрали для школы, где обучали сексуальным утехам, по мнению хозяев мальчишка оказался достаточно смазлив. Тогда я считал, что это везение, ведь еще не знал, что за трехразовое питание, удобную одежду и полноценный сон на мягкой перине придется дорого заплатить в будущем.

Несколько лет пролетели очень быстро. Сытый и довольный подросток уже и не помнил о жизни среди вечной стужи. Гораздо больше он был заинтересован в женском корпусе, что находился рядом. Его обитательницы обучались на нас, а мы на них, за исключением товара высшего сорта – им полагалось хранить девственность, которую продавали дороже всего.

Конечно же, именно в такую под руководством гормонов, бушевавших в крови, я и влюбился – со всем юношеским пылом и полным отсутствием мозгов. И, словно этого оказалось мало, беда зашла и с другой стороны – на меня положила глаз жена хозяина. О том, как ревнив старый Плешак, ходили такие слухи, что все мальчики предпочитали даже не смотреть на его супругу – молодую, в самом соку женщину, что любила приходить на занятия, когда опостылевший муж уезжал по делам.Ее взгляд – откровенный, жадный, затуманенный, часто останавливался на мне. Моего опыта хватало, чтобы понять, чего она, нервно облизывающая пересохшие губы, хочет, но мысли занимала Ная. Совсем еще юная девушка обладала тем самым обаянием, на которое слетаются все особи мужского пола без разбору. Как говорил наш Плешак – такую бабу мужики членом чуют.

Он и сам на нее заглядывался, хотя ни на одну другую прелестницу своей школы внимания не обращал, они все были для него товаром, не более. Но не Ная. Наверное, под его плешью давно уже ворочалась мыслишка о том, что малышку можно оставить себе, почти все хозяева подобных заведений так и поступали, к старости обзаводясь гаремом и бастардами. Но тут поднимала голову жадность – ведь за такой юный цветок, хорошо обученный всему, однако сохранивший невинность, на торгах можно было получить огромную сумму.

Я тоже потерял от Наи голову. И мне единственному из всех ухажеров она ответила взаимностью. Испорченные обучением подростки, мы полагали, что к нам пришла та самая настоящая любовь, сказки о которой будоражили воображение. Хотя на самом деле все было гораздо проще – зашкаливали гормоны. И самым верным тому доказательством являлось то, что в те редкие встречи, что нам удавалось урвать, обведя надзирателей вокруг пальца, мы не разговаривали, чтобы узнать друг друга, а пытались утолить голод той самой запретной страсти, что сжигала обоих.

Началось все с объятий и поцелуев, жарких, умелых, срывающих с губ громкие стоны. Прикрывая друг другу рот ладонью, чтобы не услышали охранники, мы давились смехом, как безумные, прижимаясь телами. Ласки становились все смелее, желание все острее, удовольствие все ярче.

Считая себя принадлежащим душой и телом Нае, я отверг притязания жены хозяина, немало ее разозлив. Но понимание того, что теперь мне удалось обзавестись опасным врагом, пришло гораздо позже, в тот момент мозг, одурманенный нашествием эндорфинов, мог думать только о том, каково это – находиться внутри возлюбленной.

Вскоре я это выяснил. Чуда не произошло – было приятно, запретность придала сексу особую пикантность, но он ничем особо не отличался от того, которым занимался при обучении. Да и ее боль удовольствия не добавила. Как и осознание того, какой может быть расплата за содеянное нами.

И она последовала. Ночью мы с Наей разбежались в разные стороны, из-за неловкости избегая смотреть друг на друга, а уже на следующее утро меня силой вытащили из постели и полуголого потащили к хозяину. Девушка, вся в слезах, дрожащая, уже стояла там, кутаясь в накидку. Увидев торжествующий взгляд хозяйки, я все понял.

Отнекиваться не стал, вину взял на себя, сказал, что силой отнял невинность Наи, ей ничего не оставалось, кроме как подтвердить. Мы оба загремели под арест. А потом были проданы. Уже взрослым я однажды встретил ее на улице той же планеты – старую, больную, предлагающую себя за гроши каждому прохожему. Разговаривать со мной она отказалась, но деньги взяла – отдал ей все, что было.

Мне на торгах повезло больше. Хотя вначале так не казалось. Ибо торговались за смазливого юнца двое – женщина в летах, больно ущипнувшая за задницу, и двухметровый мужик, что ухмылялся, гладя мои ляжки. Перспектива попасть к последнему и быть изнасилованным в первую же ночь привела меня в ужас. Плешак лишь мстительно посмеивался, глядя, как я обмираю от ужаса.

Шансов на хороший исход не имелось, но вмешалась судьба, приведя в тот день на невольничий рынок Деметрия. Его путь Покорителя миров тогда еще только начинался. Имя, которое вскоре станет вгонять в ужас целые планеты, еще не было известным. Что он увидел тогда в моих глазах? Агонию загнанного зверя? Тот же страх, что испытывал когда-то сам, зная, что наступит ночь и дядя снова придет в комнату маленького племянника-пленника?

Я долго тешил себя этой иллюзией. Старательно не замечал трупы наложниц, которые каждую неделю десятками выносили из его покоев. Списывал жестокость на раны прошлого, сложное детство, непростой характер. Но потом понял, что этому мужчине жалость и сочувствие неведомы. Ему нужен был верный пес, который будет охранять его от многочисленных врагов, порвет глотку любому, кто посмеет покуситься на господина. Поэтому он тогда купил меня – не задумываясь взвинтив цену на мальчика для утех до уровня стоимости элитного отряда бойцов.

Деметрий получил то, что хотел. Я служил ему так, как никто до меня. Он ценил. И со временем даже начал доверять – настолько, насколько вообще может такой, как он. Это стало предметом моей гордости, которая вызывала улыбку на губах, когда готовился отойти ко сну – редкому, короткому, без сновидений.

А потом Покоритель миров на моих глазах убил беременную женщину. С удовольствием истязая ее. Я смотрел на нее, уже мертвую, с еще шевелящимся внутри ребенком, и понимал - что-то надломилось внутри. Щелчок, и все, мир больше никогда не будет прежним. Мне пришлось стать таким же, как те, кто уничтожил мою семью, убив родителей и уведя остальных в рабство, стать хищником, лишенным умения сопереживать. Но им было все равно, а я почувствовал отвращение к себе.