Война - Лора Таласса Страница 31

Мне кажется, что я слышу ответ Войны:«Ты не гость, ты моя жена».

Закончив трапезу, сижу, не решаясь пуститься в обратный путь – от стола к постели.

Пришло время осмотреть другие раны. Опускаю взгляд вниз. Рваная рубашка обнажает бледную кожу, покрытую синяками. Осторожно отодвигаю ткань, чтобы рассмотреть получше. Ох-х… Мое тело больше похоже на плоть зомби, с которыми я вчера сражалась.

Я собираюсь переключить внимание на нижнюю половину тела, но слышу звук приближающихся шагов. Поспешно запахиваю рубашку. Полог откидывается, входит Война. Выглядит он очень грозно. Заметив меня за столом, замедляет шаг и выражение его лица меняется – оно все еще свирепое, но… по-другому.

– Мириам, – произносит он хрипло.

Мне нравится, как мое имя звучит в его устах. Так… грозно. Сегодня мне бы точно не помешала дополнительная порция грозности.

Война подходит к столу и выдвигает стул. Садится рядом, смотрит на оставшуюся еду, затем на мое лицо. Он весь – целеустремленность и энергия, а я чувствую себя как выжатый фрукт. Он поднимает руку к плечу, его волнистые волосы покачиваются. Я напрягаюсь, заметив, что он берется за рукоять кинжала, но Всадник протягивает его мне:

– Это твое.

Опускаю взгляд на кинжал. Его кинжал. Тот самый, который я забрала у него, когда только оказалась в лагере. Тогда, как и сейчас, он носил его в ножнах на плече.

– Он принадлежит тебе, – замечаю я.

Война отвечает с легким раздражением:

– Бери.

Что ж… Спорить из-за какого-то клинка я не собираюсь.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Всадник уже во второй раз за сегодня.

– Неважно, – повторяю я тот же ответ.

Он усмехается.

Я отвожу глаза, стараясь смотреть куда угодно, только не на Всадника, и задаю вопрос:

– Куда мне теперь идти?

– Никуда, – отвечает он. – Ты остаешься здесь.

Хочу возмутиться, но Война берет меня за руку, задирает рукав и принимается рассматривать ссадины.

– Выглядит уже лучше. – Он переводит взгляд на меня. – Но вид у тебя усталый.

Я и чувствую себя уставшей. И действительно не хочу ругаться с ним, особенно сейчас, когда он так заботлив. Обо мне давно уже никто не заботился, я и забыла, как это приятно.

Тебе не нужна ничья забота, Мириам. Особенно забота Всадника.

Стараясь удержать в голове эту мысль, начинаю подниматься, но тело пронзает боль. Я падаю обратно на стул. Война встает, моя боль отражается в его глазах. Не знаю, о чем он думает, но могу предположить, что он понял, что недооценил, насколько плачевно мое состояние.

Он молча подходит ко мне, берет на руки и относит в свою кровать. Укладывает меня, и в этот момент рубашка, которая до сих пор вела себя прилично, распахивается… обнажая грудь.

Все всегда может стать хуже, правда?

Но Всадник даже не опускает взгляд ниже, и мне снова хочется кричать. Почему из всех людей именно у него еще осталась крупица морали? Я быстро поправляю рубашку. Война опускается рядом на колени.

– Мне придется снова тебя коснуться.

– Зачем? – бросаю на него встревоженный взгляд.

– Твои раны еще болят.

Ох, точно. Он же ухаживал за моими ранами. Киваю, прикусываю щеку изнутри. Мне все еще трудно выносить чужие прикосновения. Пальцы Войны смыкаются на моем запястье, он задирает рукав рубахи, обнажая кожу, покрытую синяками. Я наблюдаю за Всадником, вижу, как он хмурится, глядя на мои раны. А потом забываю обо всем, чувствуя его руки на своем теле.

Война проводит ладонью по нежному предплечью, на костяшках его пальцев ярко выделяются татуировки. Под его руками кожа нагревается. А потом происходит нечто странное. Прямо у меня на глазах синяки бледнеют, раны затягиваются.

Я смотрю на Войну, широко раскрыв глаза:

– Ты исцелял меня!