Лесная ведунья 3 - Елена Звездная Страница 31

«Не справится… — как объяснить, когда сил на объяснения нет. — Лешенька, старая ведунья знала о том, знала, что не под силу Ярине нежить удержать, от того лешим и пожертвовала… Лешенька, спать хочу, сил моих нет как».

— Спи, Веся, спи, — шепчет сипло леший мой. — Спи, моя маленькая.

***

Ночь…

День…

День…

Ночь…

Я хожу призраком по лесу, наталкиваясь на деревья как пьяная, спотыкаясь о коренья, падая, если прошла слишком много…

Время от времени будит леший, пытается водой напоить, едой накормить… да не выходит ничего, нет у меня сил пить, нет у меня сил есть. Сжимаюсь клубочком на руках у лешеньки, тот убаюкивает-укачивает, и не говорит больше, ничего не говорит. А поначалу рассказывал что-то про то, как воюют-сражаются воины мои верные, как отвоевывают Гиблый яр часть за частью, а впереди два воина — аспид да чаща моя Заповедная, и силе ее даже вампиры удивляются. Но теперь уже больше не рассказывает, воет только, да меня баюкает.

Ночь…

День…

Ночь…

День…

Ночь…

День…

— Леший, у меня есть чародейская магия, я магией ее вылечить могу, — голос Води, злой, рассерженный, прорывается через пелену дремы.

— Нельзя, — но хоть и деревянный лешенька мой, да дрожат его руки, — нельзя, водяной, сейчас связь у нее с Яриной сильная, а чаща Гиблого яра наполовину нежить. Исцелишь Весю — ударишь по чаще.

— Нельзя стоять и смотреть, как она гибнет! — срывается на крик Водя. — Почему ты пошел на это, леший? За что с ней так?

Промолчал мой леший. Думала, поступит как умный, отвечать вообще не станет, а он возьми да и скажи:

— Она ведуньей-призрачной по Гиблому яру пошла, призрачной — неуязвимой, да только ничего на ней не было, ни амулетов, ни артефактов, а во яру нашелся кто-то, кто и по призраку удар нанести сумел. Я не знаю кто, водяной, знал бы сам руками порвал — на части мелкие искромсал.

«Тебе нельзя, — прошептала шелестом камыша, — нельзя туда, лешенька, не ходи»…

Ночь…

День…

День…

Ночь…

Слышу шаги. Это странно. Просто Водя он по воде приходит неслышно, разве что плеск воды раздастся. Леший же вообще беззвучно появляется, а тут шаги? Откуда? Избенка эта на самом краю болота, по суше к ней не дойти не добраться, топь вокруг. Забрел кто? Но случайных путников в лесу моем нет.

— Я кровь чувствую, — слышу голос, что сорвался да сиплым вдруг стал. — Леся, что с ней?!

«Леся?» — зову мысленно.

Чаща не отвечает, и мне страшно от этого. Не слышит меня, что ли? Или зов слишком тихий стал?

— Хватит срамные картинки показывать, уж поверь я в этом деле получше тебя разбираюсь. Где она, Леся? И почему кровью пахнет в воздухе?

Что происходит?

«Леся!» — зову из последних сил.

— Прекрати, про уговор помню, и лешего держи подальше, при нем я делом родопродолжательным заниматься не буду, учти.

Делом родопродолжательным? Что?!

— Это дом? Она что там? Какого дьявола?

Хруст веток, словно кто-то с дерева на дерево перепрыгнул, да содрогнулся домик мой, от тяжести неожиданной. После кто-то на порог спрыгнул и в избушке раздалось потрясенное:

— Веся…

И шаги быстрые. И ладонь к щеке прижалась, и дыхание к губам, и голос дрожащий:

— Веся, жизнь моя, свет мой, счастье мое, что же ты? Что с тобой? Весенька!!!

И еще что-то. Слова быстрые, голос срывающийся, вопросы без ответа остающиеся, да руки, стремительно по телу скользящие. Руки, под подол рубашки нательной пробравшиеся, да до груди не притронувшиеся — все понял он, едва к ребрам прикоснулся.

— Да что б тебя, Веся! — рык, от которого вся избушка болотная содрогнулась.

И, кажется, вспыхнул круг алхимический.

***

Больно…

Чьи-то руки деловито и быстро касаются кожи под грудью, а надо мной раздается голос:

— Еще на миллиметр выше, и я тебе шею сверну! — и голос знакомый такой.

Даже почти родной. Очень родной…Точнее был когда-то почти родным…

— Лорд Агнехран, вы сами сказали, что магией нельзя. Понимаю ваши чувства, но не мешайте мне выполнять мою работу.

Убийственная тишина в ответ и вдруг сдавленное, полное отчаяния:

— Что это? Как в принципе можно было получить подобные повреждения? Кто мог сотворить такое? Как?!

Чьи-то руки все туже перебинтовывают, я чувствую влагу пропитанных гипсом бинтов, но мне уже даже не холодно.

— Сложно сказать, — ответил тот, кто был ближе, кто касался меня, — повреждения и на физической оболочке, то есть как вы сами имеете возможность наблюдать — на теле, так и на не физической. Удивительно, что она все еще жива. Добавьте к этому полнейшее истощение. Сколько она не ела?

Пауза и хриплое:

— Я не знаю. Я нашел ее лишь спустя полторы недели.

— Но о ней заботились, — уверенно заявил чужой голос.

— Да уж, зззззаботились! — прорычал охранябушка.

И я улыбнулась невольно.

А это заметили.

— Веся! — другие руки, теплые, родные, нежные, дрогнувшие при прикосновении к щеке. — Веся, ты слышишь меня?

— Да… — хотела было ответить, да лишь шепот вышел хриплый.

— Веся, — лицо ладонями обнял, лбом ко лбу прижался, — Веся…

Я глаза открыла, в его глаза синие посмотрела, что рядом были, близко-близехонько, да и спросила сразу:

— Где я?

Смотреть трудно было. Глаза открытыми держать тоже трудно, но я держала, и я смотрела. В омуты его синих глаз смотрела через силу, и ответ ждала напряженно. Он это понял. И хоть отвечать не желал, а и лгать не стал.

— Ты у меня, — сказал прямо.

И я глаза закрыла. Вздох каждый с трудом давался, перебинтовали меня туго, крепко накрепко перебинтовали.

— Господин, закончил я, — произнес целитель.

— Свободен, — хрипло произнес лорд Агнехран.

Звук шагов по каменному полу, скрип дверей железом окованных, щелчок засова стального, свист ветра за окном.

— Верни, — я и глаза открытыми держать не могла, а разговаривать то ж еще сложнее, — меня лешему верни… прошу тебя.

А он вернулся лишь к кровати, сел — матрас под его весом прогнулся, к щеке прикоснулся, да и произнес вдруг зло, ожесточенно:

— А взамен ты мне что, собратьев да товарищей мне из мертвых поднять предложишь, да, Веся?