Время мушкетов - Денис Юрин Страница 31

Грозного с виду, но на самом деле приветливого и общительного охотника звали Аке. Вообще-то его полное имя звучало Акергилионум, но вряд ли кто-то из жителей колонии смог бы его правильно произнести, по крайней мере, на трезвую голову. Он был родом из Витарвиса, крошечного королевства, затерявшегося где-то на границе между Филанией и Виверией; прибыл один и, пока руки крепко держали мушкет, заводить семью не собирался. Такое жизненное воззрение весьма заинтересовало Патриуна, поскольку каждое важное дело не обходится без пары сильных рук, а его старческое тело было хрупко и тщедушно. Кроме грубой физической силы, которая могла понадобиться когда угодно, даже через несколько минут, у добряка Аке имелось еще одно очень полезное качество. Охотник был наблюдателен, впитывал информацию, как губка, а также передавал ее четко, кратко и без искажений, без свойственных простонародью выдумок, домыслов, прикрас. Каждое слово бородача, подобно пуле, било точно в цель и не оставляло и тени сомнений.

Не успели они опрокинуть по кружке пива, как священник, кроме краткого описания жизненного пути охотника, уже узнал много интересных вещей: почему здешний люд предпочитает бродить по лесам с армейскими мушкетами, а не с охотничьими ружьями; чем зарабатывает на жизнь большинство присутствующих в зале и по какому принципу формировались охотничьи кланы и шайки. Действительность зачастую оказывается намного проще предположений и гипотез. Ответы на эти вопросы лежали на поверхности, и ради них не стоило проводить расследования. Основной проблемой довольно молодой колонии было освоение новых земель, и первым его этапом, естественно, стал захват территорий у дремучего леса, обитавшего в нем зверья и ушедших в глубь чащ племен дикарей. Кто, как не охотники, мог успешней справиться с этой задачей? Они лучше подготовлены, чем солдаты, да и их содержание не стоило губернатору ни гроша. В погоне за теплыми шкурами и за килограммами вкусного мяса (основного продукта питания там, где пока еще не было развито земледелие) охотники очищали от зверья огромные пространства, а идущие вслед за ними лесорубы, крестьяне, плотники и горняки превращали эти пространства в пригодные для проживания цивилизованного человека равнины.

Тот, кто управлял колонией, был гораздо умнее обычных казнокрадов-чиновников и знал в своем деле толк. Ему удавалось решать сложные задачи за краткий промежуток времени и с минимальными затратами. Ведь все, что увидел Патриун в Марсоле и в Дерге, было создано за какие-то тридцать лет, за три короткие десятилетия. А народ?! Народ просто валом валил на новые земли! Корабль, на котором прибыл священник, был просто забит переселенцами, добровольно оставившими свои дома и отправившимися на поиски счастья. Для крестьян, ремесленников и прочего рабочего люда колония стала весьма привлекательным местом, в то время как торговцы, перекупщики и прочие искатели легкого барыша предпочитали вести корабли в герканский порт Денборг. Это было неестественно, подозрительно и, конечно же, насторожило умудренного годами старика.

Наглядным примером умелого управления было огромное количество охотников, перебравшихся в филанийскую колонию. Под сводами бывшей церкви пировало около двухсот стрелков, а, по словам Аке, это были еще далеко не все члены охотничьей общины. Многие не выходили из леса месяцами или, по решению сбора, помогали регулярным войскам сторожить неспокойную границу с владениями Геркании. Всего же лесным промыслом занималось чуть более тысячи человек. Во всей Филании не нашлось бы и трети любителей расставлять капканы да стрелять по живым мишеням! Дворянство не в счет, для них охота не промысел, а забава.

Губернатор или тот, кто в действительности заправлял делами в Марсоле и ее окрестностях, не только не любил торговцев, которых светлые университетские умы считали двигателем прогресса и процветания, но и создал условия, способствующие тому, что на новые филанийские земли стекались охотники из почти всех королевств Континента. Хоть в зале, в основном, звучала корявая филанийская речь, но именно национальная принадлежность и легла в основу деления общины на кланы, шайки и мелкие группки. Аке был единственным витарвисцем, поэтому и не смог пока найти себе собутыльников, а следовательно, и компаньонов по охотному делу. К нему присматривались филанийцы, самый многочисленный и влиятельный из трех кланов; оказывали дружеские знаки внимания пребывавшие в меньшинстве виверийцы, герканцы, кольберцы и намбусийцы, но пока еще все они держали его на расстоянии и не приглашали присоединиться к застолью.

Патриун про себя отметил, что ему крупно повезло. Шанс в первый же вечер найти толкового помощника выпадает не каждому. Священник решил обязательно приобщить Аке к делам Индорианской Церкви, тем более, что особых религиозных пристрастий любящий холодное пиво и обжигающее рот жаркое мужик не выказывал. Вера вообще лет пятнадцать-двадцать назад исчезла из картины мира охотника, да так и не думала возвращаться. Кто привык в одиночку бродить по опасным лесам и гиблым топям, редко поднимает голову к Небесам, их просто не видно за густыми кронами столетних деревьев.