Воронья стража - Владимир Свержин Страница 31

Но опьянеть ему все равно не удавалось. Он все более и более мрачнел, категорически не желал готовить “трюфели Дианы” и раз за разом норовил взорваться обличительной речью по самому пустячному вопросу.

Третьи сутки уже были на исходе. Д'Орбиньяк сидел, облокотив голову на жилистую руку, и мрачно наблюдал, как горит вылитый им на столешницу “напий”. Украшенный сапфирами и топазами золоченый кубок, должно быть, конфискованный в пользу покойного короля Генриха VIII при разгроме католических монастырей, валялся далеко в углу, отброшенный прочь гневным пинком “спасителя Лондона”.

– Капитан! – не отрывая взгляда от голубоватого пламени, точно в никуда, бросил Лис. – Вот объясни мне, как умный мужик, ради кого, ради чего мы тут корячимся? Шоб все эти надутые торгаши пожирнее ели да помягше спали?! Шоб твой самоуродочный гений держал пальцы опахалом?! Или может, шоб у нас там…

– Шевалье! – сухо перебил его я, теряясь между необходимостью успокоить друга и обязанностью отвратить его от нарушения жесткой инструкции не называть Институт при открытых разговорах. – Позволять себе подобные срывы – просто непристойно. Вы не хуже меня знаете, зачем мы тут и что нам надлежит делать. Конечно, твои валлийцы были храбрецами – с этим никто не спорит! Мне и самому жаль их. Понятное дело, как людей, а не как разбойников. Мы воздали им должное и похоронили по полному обряду, а не развесили вдоль дороги, как велит обычай. Однако не стоит забывать: все они были грабителями с большой дороги и по любым законам заслужили свою участь!

– Ага! Они свою, а мы – свою, дерьмо собачье! – раздраженно отозвался Сергей.

– Послушай! – стараясь говорить как можно мягче и убедительнее, начал я. – Сейчас мы уже практически на свободе. У нас под рукой есть отряд верных людей. В Лондоне каждый знает, что бандитов разгромил не Рейли, а мы с тобой. Это серьезный козырь! Не стоит забывать: лондонская милиция – шесть тысяч человек! С такими силами мы сможем вытащить королеву, даже если придется брать Тауэр штурмом.

– Господи, кэп, шо ты буровишь?! Какие люди, какие штурмы?! Кому оно все, на хрен, надо?! – Лис выразительно похлопал себя ладонью по лбу. – Шо, блин, шлемаком мозоль на мозгах натер, аристократ хренов?!

– Рейнар, ты пьян! – поморщился я. – Поэтому я не буду обращать внимания на твои слова, но все же постарайся вникнуть в суть моих! Конечно, Тауэр мы штурмовать не будем, но Елизавету надо спасти.

– Бэт Туддр в сер-ребряном венце Гвендайн! – ни с того ни с сего брякнул Лис.

– Да что ты вцепился в этот венец?! – возмутился я. – Хотя… – Я усмехнулся от неожиданности мысли, навеянной бессвязной фразой друга. – Если организовать хоть какую-то связь с королевой…

– О господи! Ну шо ж за напасть такая?! – Рейнар обескуражено поискал глазами кубок, к своему удивлению, не обнаружил его на столе и, пожав плечами, потянулся к полупустой бутыли с недопитой горючей смесью. – Стакан уже хто-то тиснул! Ну, ладно, давай колись! Шо ты еще удумал на нашу голову?

– Если каким-то образом Елизавета объявит, что собирается выйти замуж, то она сразу выбивает карты из рук Рейли.

– Ага! – отхлебывая из горла, кивнул д'Орбиньяк. – А женихом ее будешь ты.

– Ну да, конечно! – обрадовался я сообразительности друга. – Сам посуди: французский принц, спаситель Лондона от разбойников – чем не партия?! Ей в общем-то и надо только подтвердить намерение выйти за меня замуж, а остальное мы здесь и сами прокрутим. Заручимся поддержкой Лондона, а там можно играть!

– Конечно-конечно! – мрачно кивнул Лис. – Говоришь, что я напился, а это ты сам нанюхался! – Он сделал еще несколько больших глотков.

– Поставь бутыль, черт возьми! – возмутился я. – В конце концов, Рейнар, твое поведение просто возмутительно! Я говорю о весьма серьезных вещах и это не повод для шуточек!

– Все, все, Капитан! Умолкаю. Шо за кипеш?! Не всем же быть семи пятниц во лбу! Оно ж, как говорили между собой творцы, буквально демиурги наших первоисточников и составных частей, питие определяет сознание. Аж вплоть до бессознательного состояния. И это правильно! Это наши исторические завоевания, и мы их никому, к хреням собачьим, не отдадим! Не отдадим, блин горелый, хоть он дерись! Потому шо завоевания эти на фиг никому не нужны, а для нас это история! Запомни, Капитан, на моей родине, в беспредельной неодолимой стране бесполезных советов и вечнозеленых помидоров, люди пьют всего по трем причинам. Трем! Чуешь, каким, на хрен, священным трепетом несет от этого числа?! Когда душа поет – у нас пьют от радости, когда плачет – от горя. Ну а ежели ни так ни сяк – то от скуки. Не то шо здесь – лишь бы продезинфицировать кишки перед забиванием в тушку очередного хот-дога вместе с его картонной хот-будкой.

И вот сейчас я пью. Я нажираюсь, к Бениной бабушке, вдрабадан, потому шо мне конкретно плохо! И не потому, шо мы раскатали валлийцев, как ото те шары по кегельбану. Они в общем-то тоже были отнюдь не краснознаменным хором мальчиков-колокольчиков. А оттого я пью, шо за каким-то лешим из-за хрен знает каких королевских марьяжей нам с тобой… Ты способен это понять, монарх недоделанный?.. Нам с тобой пришлось мочить в сортире всю эту шушваль, которая ни на йоту, ни на вот столечко не хуже тех, кто нам их заказал. И уж конечно, тех, кого мы так бла-ародно защитили! Быстро и, блин, качественно! Рекламации нет! Нами попользовались, словили кайф – и разместили в рамочку, шо то резиновое изделие номер два на выставке современного искусства! Но пасаран – они не пройдут. Во как я всем этим сыт! – Сергей рубанул себя ребром ладони по горлу. – Не по мне эта ваша страхомутная куртуазия! Не нравится мне быть, несомненно, очень полезным, но изделием номер два. В гробу я все это видел – сквозь крышку! Он явно хотел добавить еще некоторое количество ветвистых эпитетов в адрес Британии, нашей работы, королевской власти и поименно отдельно взятых за кое-какие части тела товарищей, но тут внимание его привлек негромкий деликатный звук бронзового дверного молотка. Обычно таким образом давал о себе знать дворецкий, испрашивая позволения войти в кабинет досточтимого “принца Шарля”.

– О! Приперся – хрен сотрешь! – недовольно буркнул Лис, сбиваясь с ораторского тона. – Ну че тарахтишь – входи! Тоже мне, юный барабанщик выискался.

Дворецкий, приоткрыв дверь, неодобрительно причмокнул губами, узрев наведенный Лисом творческий беспорядок, но, войдя в комнату, заученно склонил голову в докладе:

– Ваше высочество! Делегация цеховых старшин просит соизволения принять их. Они утверждают, что имеют к вам, мессир, безотлагательное дело. Прикажете им ждать? – Он сделал выразительную паузу, еще раз оглядывая кабинет. – С вашего разрешения, милорд, я бы прислал сюда горничных – прибраться.

– Нарисовались, блин! Мериносы нестриженые! – негромко, но так, чтобы его слышали все заинтересованные стороны, сварливо пробурчал д'Орбиньяк. – В общем, мин херц, общайся с ними сам.

Он довольно твердо поднялся из-за стола и, подхватив расписанную цветами бутыль, в которой плескалось еще добрых полпинты “Лисового напия”, направился к двери: