Потомки Шаннары - Терри Брукс Страница 31

— Не могу поверить! Сколько же ему лет? Он ведь был когда-то друидом. Уолкер, он живет здесь, с тобой?

— Он навещает меня иногда. И остается на некоторое время. Этот кот принадлежал прежде ему — до того, как он подарил его мне. Ты же знаешь, у него всегда был болотный кот. Предыдущего звали Шепоточек, еще во времена Брин Омсворд. Этого зовут Слух. Так назвал его старик. Он считает, что это хорошее имя для кота — особенно для того, который принадлежит мне.

Он замолк, и что-то, чего Пар не смог понять, отразилось на его лице. Пар взглянул туда, где отдыхал кот, но его там не было.

— Слух приходит и уходит так же, как его сородичи, — сказал Уолкер, будто прочитав мысли племянника.

Пар кивнул:

— И что ты собираешься теперь делать, Уолкер?

— Ты про сны? — Его странные глаза ничего не выражали. — Ничего…

— Но ведь старик… — нерешительно начал Пар.

— Послушай! — оборвал его дядя. — Я знаю, чего требуют от меня сны; знаю, кто их послал. Старик приходил ко мне, и мы говорили об этом. Он ушел меньше недели назад. Но я больше не Омсворд, я — Бо. Если я когда-то смог отбросить мое прошлое, с унаследованной магией и славной историей эльфов, то могу поступить так и сейчас. Я не хочу ничего этого. Я пришел в Восточные Земли, чтобы жить так, как жили когда-то мои предки, здесь, где все свежо и чисто и где никто не беспокоит меня своим присутствием. Я научился содержать себя и поддерживать порядок вокруг. У меня есть собеседники: Слух и временами старик. Иногда я даже выхожу за пределы долины. Темный Предел стал моей пристанью, а Каменный Очаг — моим домом. — Он подался вперед, его лицо напряглось. — У меня есть магия, Пар, отличная от твоей, но тоже настоящая. Я умею узнавать мысли других людей, даже если они далеко. Я связан с жизнью нитями, неведомыми другим. Со всеми формами жизни. Я могу исчезать, как этот кот. Могу даже такое! — Он щелкнул пальцами, и внезапно на них вспыхнуло синее пламя. Он взмахнул рукой, стряхнув его. — Я не владею магией песни желаний, но, вероятно, какая-то часть ее во мне живет. Кое-что из того, чем я обладаю, — врожденное, кое до чего я дошел сам, остальному меня научили. У меня есть все, что нужно, а больше ничего мне не надо. Мне здесь хорошо, и я не собираюсь отсюда уходить! Пусть мир позаботится о себе сам.

Пару все время хотелось ему возразить.

— Уолкер, а что, если эти сны — правда? — наконец сказал он.

Уолкер недоверчиво рассмеялся:

— Пар! Подобные сны никогда не бывают правдой! Разве ты не понял это из своих собственных сказаний? Когда бы они ни приходили — сейчас или когда был еще жив Алланон, — одно остается неизменным: Омсвордам никогда не говорили всей правды, а только то, что друиды считали нужным сказать!

— Ты думаешь, нас просто используют? — уточнил Пар.

— Я был бы дураком, если бы считал по-другому! Я не принимаю слепо на веру то, что мне говорят. — Его глаза застыли. — Магия, которую ты считаешь даром, для друидов всегда была лишь полезным инструментом. Если мир необходимо спасать, как говорят сны, пусть Алланон или старик займутся этим сами!

Они долго молча изучали друг друга. Пар задумчиво покачал головой:

— Ты удивляешь меня, Уолкер. Я никогда не замечал в тебе раньше столько гнева и горечи.

Чуть помедлив, Уолкер Бо сказал:

— Это было, Пар. Было всегда. Ты просто не обращал внимания.

— Так, значит, ты все уже решил?

— Да, Пар.

— Уолкер, а что ты будешь делать, если сны сбудутся? Что станет тогда с твоим домом? Что, если злые силы, которые мы видели в снах, примутся и за тебя?

Дядя ничего не ответил, его лицо не дрогнуло.

— Я смотрю на эти вещи иначе, Уолкер, — тихо сказал Пар. — Я всегда верил, что магия — это дар и дан он мне не случайно. Долгое время я был уверен, что должен лишь рассказывать легенды, чтобы они не исчезли из памяти людей. Сейчас я думаю по-другому. Я считаю, что магия может служить чему-то большему. — Он встал и выпрямился, потому что в присутствии дяди неожиданно почувствовал себя маленьким. — Мы с Коллом не можем вернуться в Тенистый Дол — за нами охотится Федерация. Старик Коглин предупредил, что за нами будут охотиться и другие. Ты их видел? Я видел. Мы с Коллом до смерти перепугались, но стараемся не говорить об этом. Забавно, что те, кто за нами охотился, тоже напуганы. — Он помолчал. — Не знаю, почему это так, и хочу выяснить.

В глазах Уолкера Бо мелькнуло удивление.

— Да, Уолкер, я решил сделать то, о чем просят сны. Верю, они посланы Алланоном и к ним надо прислушаться. Я пойду к Хейдисхорну. Колл еще не знает об этом, и я не представляю, как он поступит. Может быть, я отправлюсь один и найду там свою погибель. Но я все равно пойду. Кроме того, я думаю, что Алланон скажет, для чего предназначена моя магия. — Он грустно опустил голову. — Я не похож на тебя, Уолкер. Я не могу жить в стороне от мира. Мне бы хотелось вернуться назад, в Тенистый Дол, но я отнюдь не собираюсь уходить от людей. Я пришел сюда через Кальхавен. Предрассудки и жадность, война и политика — там всего этого хватает. Но в отличие от тебя я не хочу от этого бежать — я хочу положить этому конец! Но разве я смогу это сделать, если притворюсь, что этого не существует! — Он сжал кулаки. — Ты знаешь, я подумал: а что, если Алланон знает, как можно все изменить? Что, если он может подсказать мне, как покончить с происходящим безумием?

Они долго молча смотрели в глаза друг другу, и Пару показалось, он увидел в глазах дяди то, чего не замечал в детстве, — заботу, твердость и готовность к жертве.

Но вот глаза его снова потеряли всякое выражение. Уолкер Бо встал.

— Может, ты передумаешь? — с надеждой спросил Пар.

Дядя молча посмотрел на него и пошел к озерцу, где долго глядел на воду. Потом щелкнул пальцами, и тотчас неизвестно откуда появился Слух. Дядя оглянулся:

— Удачи тебе, Пар. — Вот и все, что он сказал. Потом повернулся и вместе с котом исчез в ночи.