Довод Королей - Вера Камша Страница 31

Как бы ему хотелось уйти вместе с ними. Но нельзя. Сегодня любой неверный шаг может оказаться искрой в стоге высохшей соломы. Александр постарался сосредоточиться на службе или хотя бы на Илларионе. Он впервые видел епископа. Еще не старый, видимо, умный, в глазах странный, чуть ли не сладострастный восторг... Похоже, он действительно живет этим храмом. Александр заметил, что взгляд антонианца устремлен вверх. Клирику не было дела ни до людей, собравшихся под этими сводами, будь они хоть трижды королями, ни до повода, по которому они пришли; для него существовали лишь фрески Триединого, которые он, Александр Тагэре не видел. Внезапно Сандер почувствовал на себе чей-то взгляд. Он не мог обернуться и посмотреть, кто это, но ощущение одиночества и предчувствия беды, с утра не оставлявшее младшего из Тагэре, отступило. К счастью, служба заканчивалась. Едва отзвучали последние слова и за Илларионом закрылись врата Небесного Портала, Сандер оглянулся, пытаясь среди сотен глаз найти те, единственные... Никого! Лишь пепельноволосая святая Рената протягивала ему алую бабочку...

2882 год от В.И.

10-й день месяца Вепря.

Арция. Мунт

Жоффруа было плохо. Вчера он выпил слишком много авирского, а сегодня пришлось вставать ни свет ни заря и тащиться в Духов Замок. Герцог Ларрэн любил и отца, и Эдмона, но те вряд ли бы захотели, чтобы человек из-за них так мучался. Утро вообще выдалось на редкость мерзким. Неожиданно потеплело, и зарядил совершенно неуместный в месяце Вепря дождь. Воздух был буквально пропитан влагой, под ногами хлюпало, щегольские сапоги сразу же отсырели и покрылись отвратительными бурыми пятнами. В довершение всего ему на ногу наступил Эллин братец и даже не извинился. В глубине души Жоффруа понимал, что сам виноват. Сандера с его дружком Мальвани Вилльо обходят десятой дорогой, а вот у него поставить выскочек на место не получается.

А они выскочки. Отвратительные, жадные, беспардонные выскочки, отбирающие у других то, что тем принадлежит по праву. Братья короля и те загнаны куда-то в угол. Сандер, тот этим не тяготится, да и что ему? Младший, да еще и горбун, понятно, что лишний раз показываться на люди ему не в радость. Другое дело он, Жоффруа! Пока Элла не родила Филиппу сына, он даже был наследником короны, так почему же с ним так обращаются?! Вилльо – все, а ему – ничего!

Первый и последний подарок братца – это герцогский титул, много с этого толку... Ларрэн разорен, да и не пускают его туда. Даже те доходы, что есть, отбирают в казну, откуда «пуделя» гребут полной ложкой. То же и с Эстре, ну да Сандеру много не нужно, а вот ему не пристало уступать каким-то выскочкам ни в одежде, ни в выезде. Все Вилльо обзавелись домами в столице, только он живет у брата, словно бы из милости. Пусть в королевском дворце, но от этого не легче. А может, Филипп его держит при себе и не дает ему ни денег, ни земель, потому что не доверяет? Очень даже может быть! Еще немного, и от Филиппа отвернется вся Арция. Брат останется королем только над своими «пуделями», но у недовольных должен быть вождь, и лучше всего, если им окажется Тагэре. Отец не хотел, но его вынудили выступить против Пьера... А если... Если Генеральные Штаты и нобили предложат ему, Жоффруа Тагэре, выступить против короля?

2882 год от В.И.

10-й день месяца Вепря.

Арция. Мунт

Жена Анри всегда была умницей. Если бы не она, пришлось бы отстоять службу до конца, любуясь на затылки Вилльо, вырядившихся в день траура, словно на бал. К счастью, Мира поняла, что Королю Королей негоже выходить из храма после окруживших дурака Филиппа проглотов, а так все вышло очень удачно. Он помог жене друга, которой стало плохо. Кстати, здравицы в честь короля вряд ли были громче, чем в честь его и отсутствующего Анри. Говорят, память народная еще короче женской, но Мунт помнит, кто победил ифранку. Мунт, но не король, явно тяготящийся их с Гартажем присутствием. Подумать только, что когда-то именно Филипп назвал его Королем Королей, а теперь это прозвище вызывает у него явную ревность. Да, сын Шарло оказался ревнивым и упрямым. Морис с Эллой ему напели про его мудрость и непобедимость, он, похоже, и сам начинает в это верить. Советы воспринимает чуть ли не как личные оскорбления. Чего доброго, скоро потребует, чтоб ему, как атэвскому калифу, сапоги целовали, но тот держит своих родичей за горло, а тут не поймешь – блохи при короле или король при блохах. И, похоже, если этих блох не перебить, король сам станет блохой. Что бы Филипп о себе ни воображал, он не полководец и не политик.

Да, он смел. Он способен, причем с выдумкой, исполнить то, что придумали другие, но он никогда не сможет просчитать все с начала до конца. Бросать кости, да, это по нему, но в эрмет Филипп не игрок. При хорошем маршале и канцлере и, разумеется, при подходящей жене он будет великим королем, но при Вилльо... Пьер со своими хомяками при путном регенте был бы меньшим злом, чем коронованный осел, оседланный жадными родичами. Если б не погиб Эдмон, в крайнем случае можно было бы сменить одного Тагэре на другого, а так... Жоффруа, похоже, не получил от отца совсем ничего, а Александр еще мальчишка и в придачу калека, хотя истории с Муланом и «пуделями» говорят в его пользу. Но малыш до одури предан брату, который на него почти не смотрит. Похоже, это последняя бескорыстная привязанность в этом королевстве. Филипп будет отпетым дураком, если оттолкнет от себя еще и Сандера...

– Рауль о чем-то задумался. – Миранда, разрумянившаяся, с блестящими глазами уже ничем не напоминала бледную сигнору, бессильно повисшую на руках сына и друга.

– Если тебе не изменила твоя догадливость, ты наверняка знаешь, о чем.

– Знаю, – кивнула жена маршала, – об утреннем свинстве. Знал бы ты, как я ненавижу этот храм... Конечно, я немного схитрила, но мне там и вправду становится плохо. Однако дело не в этом.

– Конечно, не в этом, – подтвердил Король Королей, – дело в короле и королеве.

– Ты собираешься с ними говорить?

– С Филиппом, но не с Элеонорой.

– Боюсь, у тебя ничего не выйдет. Она боится вашего разговора наедине и не отпустит мужа, а заодно и родичей. Тебе придется схватиться сразу со всеми.

– Неравный бой, – кивнул головой ре Фло, – не в первый раз, конечно, но уж лучше десяток батаров, чем рыжая сука и ее кобели... Прости, Миранда... Это песенка такая, на язык попало.

– Да слышала я эту песенку, – улыбнулась жена Анри, – ее половина Мунта поет, я даже пуделей этих знаю. Луи Трюэль их приводил к нам как-то, очень милые собачки...

– Гартажи тоже на взводе.

– На взводе все, Рауль. И это очень плохо. Может быть, тебе лучше уехать?

– Куда? В Оргонду? На север? Мира, дорогая, я ОБЕЩАЛ и воинам, и нобилям поговорить с Филиппом. Я не могу им лгать.

– От такой честности полшага до гражданской войны.

– Что ж, – Рауль сплел пальцы, – раз мы дожили до такого, придется пожертвовать «пуделями». Если мне понадобится содрать с них шкуру, я сделаю это, хоть они и не та дичь, к которой я привык. Но сначала я поговорю с Филиппом. Сегодня же...