Дорога на яйлу - Владимир Журавлев Страница 30

Он наклонился над женщиной и решительно отодвинул от раны ее окровавленные руки. О-йо! Это что же был за удар такой странный? Снизу вверх, что ли? И как будто серпом! И на бедре, и вот еще по лицу… блин…

За спиной недовольно зашевелились степняки, и он кратко приказал Лале, чтоб обеспечила спокойствие.

– Не мешать моему мужу! – прозвенело сердитое, и шевеление прекратилось.

То-то же.

Значит, просто мысленно приказать? Но вот – что приказать? Для этого надо хотя бы знать медицину! И, как подозревал Санниэре, не менее чем в объеме курса эльфийской медицинской академии – или что у них там…

Воздух дрогнул, на тело Асиа наложилась синяя прозрачная схема, и голос автоподсказки загудел неразборчиво на супербасах. Блин. Так и знал! Если уж на Земле врачебный рецепт прочитать невозможно, то с чего он ожидал иного от эльфийской медицины?! Уроды эти врачи.

– Больно! – прошептала Асиа.

И тогда с отчаяния он применил то, что знал и умел действительно хорошо. Психотехники йогинов Тибета, того, что даже и не на Земле. Перенос сознания в иные, даже неодушевленные предметы – вот что это было. Бред, конечно, но здорово помогало наработать концентрацию внимания. А тут задача сходная – только перенестись надо в тело женщины. И прочувствовать то, что чувствует она. И приказать этой долбаной системе хотя бы приглушить боль! Ведь больно, аж слезы из глаз…

Когда он очнулся, то первое, что увидел – лицо Асиа.

– Жив, – прошептала она и вытерла глаза. – А я боялась – тебе конец. Знаешь, Аркан, а я ведь теперь от тебя – ни на шаг! Ты – жизнь моя…

Он попробовал подняться – и свалился обратно от резкой боли. Осторожно потрогал – на животе бугрился страшный шрам. И, по ощущениям, на бедре тоже. И еще один – через всё лицо.

Степняки подались назад от его взгляда. Боятся они его, что ли?

– Вы что, шрамов не видали? – неловко пробурчал он.

– Стигматы, Аркан, – тихо сказала Асиа. – Это – стигматы. Знаки бога.

– Хе! – внезапно развеселился он. – Ясная Луна, где ты там? Ты думала, что стала женой героя? Подумай же вот над чем: а вынесешь ли ты любовь бога?!

Растерянное личико юной жены стало для него лучшим лекарством – и даже ласковая затрещина от Асиа не испортила хорошего настроения. Знаки бога – ну надо же!

Володя. Вольнисты пришли!

– Гляди, стоя спит! – загоготали у него под ухом. – Как лошадь!

Он открыл глаза и уткнулся взглядом в жизнерадостную ухмылку Типуна, главного бандита класса.

– Я не сплю, я думаю! – недовольно сказал Володя. – Как можно средневековой ордой победить армию технологического послезавтра, кто бы мне подсказал, а? Эй, Типун, как победить инопланетян легкой конницей?

Силач и писаный красавец не растерялся.

– Слинять по-быстрому! – предложил Типун, не задумавшись ни на миг. – Или сдаться в плен – пусть кормят! Или вызвать на состязание – кто кого перепьет! Или…

Класс отозвался тихими смешками. Так как дело происходило на линейке первого сентября, громко веселиться не решались. Пока что не решались.

– Допустим, это я инопланетянин, – хмуро сказал Володя. – Ну и куда ты от меня слиняешь? Тебе в этом классе долго жить.

– Если ты, то никак не победить! – признал Типун недовольно. – Разве что навалиться всей толпой. Но толпа за тебя держится, блин, никто не подговаривается…

Силач спохватился, что сболтнул лишнего, и поспешил отодвинуться вглубь строя.

– Прекратите шуметь! – шикнула учительница соседнего класса. – Слушайте, что директор говорит!

– Еще чего! – прозвучало наглое. – Неинтересно…

По какому-то чудесному недосмотру классная руководительница бывшего седьмого на торжественной линейке отсутствовала, и ребятки расслаблялись по возможности.

– Ну конечно, для вас один Переписчиков авторитет! – язвительно бросила учительница.

– Вован? – тут же развернулись к нему классные хулиганы. – Ну-ка скажи, надо нам это слушать?

Девчонки заинтересовались тоже – и не только из родного класса. Учительница тут же пожалела, что высказалась, да поздно – джинн, так сказать, вылез из бутылки и огляделся…

– Дорогие наши ученики! – звучали над площадкой надоевшие за семь лет слова. – Сегодня мы собрались здесь…

– Слушать? – задумчиво проговорил Володя. – Да надо бы. Первого сентября тронная речь произносится – а как без нее жить? Как узнать, куда всем двигаться? Как еще воодушевиться на великие свершения? Вот только…

Он озадаченно прислушался.

– … только она же ничего не говорит. Надо бы слушать – а нечего!

– Как не говорит? – хохотнул Типун. – А что тогда у меня в ухе жужжит?

– Типунчук! – раздался негодующий возглас учительницы.

– Не шумите! – тут же огрызнулись на нее. – Дайте послушать!

Учительница растерялась. Да, она слышала краем уха, что есть такая штука, как равноправие. И даже иногда поучала чем-то таким детей. Но – чтоб равноправие касалось и ее тоже?!

– Не говорит, – пояснил Володя. – Это просто звуки. Официальный стиль называется. Это когда очень хочется сказать правду. Но не можется. Вот и говорит ни о чем.

– Ну, скажи ты за директрису! – простодушно предложил Типун.

Володя озадаченно глянул на бандита.

– Ты не знаешь, – наконец понял он. – Ну, знай отныне: правда – это очень страшно. Оно тебе надо? Или кому бы то ни было? Директриса не просто так официальным стилем пользуется. Она боится сказать… невзначай.

– А, не пугай! А то мы чего-то не знаем? Вроде всё испробовали… и всех…

– Ну-ну. Сам попросил. А кому, как не тебе, было сказано: тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман? А?

– Пушкин, что ли? – неуверенно пробормотал Типун.

– Гёте? – предположила более образованная учительница, решив посоревноваться в грамотности с лоботрясами-учениками.

– Не помню. Может, Люмер Царственный…

Он принял позу, забавно смахивающую на фундаментальную стойку руководительницы школы, подумал мгновение – и заговорил, тщательно дозируя громкость, чтобы всем было слышно, но основному, так сказать, докладчику не мешало:

– Ну что, уроды, пришли? Ну и для чего?! Учиться вы не хотите и не будете – тяжело! И любознательность в таких вот природой не предусмотрена. Но все равно прётесь в школу зачем-то! И тащите сюда свою звериную жестокость, и разгильдяйство, и тупость! И надо бы за такое или выгнать вас всех, или пришибить – а нельзя! Учителям всё запрещено! Ну, раз пришли, то получайте! Стойте теперь в праздничных костюмчиках на холодном ветру, час до построения да еще два потом, мучайтесь от боли в суставах – потому что мне нравится поучать! И еще мне нравится, когда меня слушают молча! А чего вы хотели? Привыкайте, милые! Вам всю жизнь определено стоять, молчать и слушать! А еще вы встретитесь здесь со всякой грязью и дрянью жизни, которую сами же сюда и тащите – и должны как-то приспособиться! Дома от дряни стены защищают – а в школе от нее никуда не денетесь, потому что она внутри! И по жизни – тоже! Так что привыкайте, подстраивайтесь. А мы вас защищать не станем, нам за это не платят, нам за уроки платят. И бандиты вокруг школы крутятся. Ничего, приспосабливайтесь! Бандитов мы сами боимся – но живем же как-то, работаем! Но смотрите мне, не вздумайте считать школу бандитским притоном! Школа – храм знаний! Учите новое каждый день! Всё сложнее! Всё больше! Учителя знают только свой предмет – а вы должны знать каждый! Ну и что, что в жизни иное требуется? Ну и что, что знания устарели? Учите все равно! Только помните – учителя в этом деле не помощники! Мы и сами толком не знаем, как учиться. Да и никто не знает. Так что сами, сами… И заодно привыкайте не думать, для чего это надо – всё равно не додумаетесь! А чтоб не повеситься от тоски и печали, учитесь находить хорошее во всём – даже в школе! Не получается найти – придумывайте! Врите без стеснения, что школа – самое счастливое время в жизни! Только – красиво врите, чтоб самому поверилось! Примерно вот так…