Дэлл 2: Меган  - Вероника Мелан Страница 30

Вспомнился и Джон.

Что бы он сказал ей сейчас, будь это все очередным Пантеоном Миражей?

«Не шуми, не спеши, чувствуй».

Она прислушивалась на бегу. Принюхивалась, сканировала пространство на предмет скрытых ловушек – последних не было.

Дом отыскала быстро – черный бревенчатый силуэт; тусклым желтым светом горели окна. У дома три пристройки.

«План действий?»

Голос Сиблинга и теперь звучал в ее голове, как наяву. Ей даже на долю секунды померещилось, что после тренировки она вновь будет лежать на кушетке, а ее тело будут осторожно ощупывать руки в тонких перчатках. Вот только «сохнет» она теперь по другому мужчине – по любимому Уоррену.

Вот бы они повеселились сейчас вместе. С Бойдом всегда веселее…

Но и одной привычно.

«– План: первичный осмотр. Где-то есть пленники.

– Сначала пленники? Или бандиты?

– Бандиты.

– Обоснуй».

В Пантеоне они не говорили так много, там звучали лишь приказы. Но ей нравились внутренние диалоги «на равных».

«– Освобожденные слишком рано пленники могут спутать планы.

– Верно. Действуй».

Ночь прела сыростью; над травой стелился тонкий, как вуаль, полупрозрачный туман.

Местоположение «узников» она вычислила быстро – откинула пустой амбар для скота и сторожку с инструментами, остался еще один запертый снаружи загон. А изнутри редкое покашливание.

«А еще ведь даже не вечер. Пятый час…»

Главный дом сначала обошла по периметру – внутри обнаружила около десяти человек. Скорее всего, чуть больше – подсказывало шестое чувство. Двенадцать, четырнадцать.

Спрятала арбалет, достала из-за пояса ножи…

Это месиво воспринималось ей, как игра. Как та самая голубая сфера, которую Сиблинг зимними ночами «включал» для нее в лесу. И из этой сферы сыпались, как из рога изобилия, враги.

«Справа… Двойное сзади…»

Он всегда подсказывал ей близкие касания, и она успевала разворачиваться до того, как ее «рубили». Научилась этому не сразу – поначалу ее мутузили, как грелку. Пинали, протыкали, резали, кололи. Понарошку, но ощущалось по-настоящему. Помнится, после первых занятий она отходила сутками и клялась, что никогда-никогда больше не доверит собственное обучение Сиблингу.

Доверила. И не пожалела.

Бандиты оказались кудлатыми мужиками. Грязными, пьяными и растерянными. В их глазах она видела непонимание – откуда ты взялась? – и неготовность. А неготовность – серьезная ошибка. Откуда бы она ни взялась, они не успели ни собраться, ни скоординироваться. Она ударяла быстро, сильно и точно. Выключала с первого раза («второго может не быть»), контролировала силу удара, чтобы никого не убить, – еще в лесу решила, что это не ее мир и не ее жизнь, чтобы вносить в чужие судьбы изменения столь фатально…

На все ей понадобилось три с половиной минуты. Дольше бегала по двум лестницам на второй этаж, чтобы отыскать спящих. Еще полторы минуты, чтобы найти пыльную, но прочную веревку, четыре – чтобы повязать. Свою бечевку, скрученную в рюкзаке – тонкую и широкую, – ей на эту шваль тратить не хотелось.

Когда все завершилось, Белинда впервые – как человек, а не как хищный зверь – осмысленно осмотрелась вокруг: неубранная гостиная с печью, стульями и большим столом посередине, была завалена оглушенными людьми. На чумазой скатерти остатки обеда (ужина?), рядом бочонок с едким пойлом. Мда, здесь не ждали гостей. И хорошо.

«– Ты хоть поняла, кто из них главарь?

– Нет».

И хриплый смех в голове. На этот раз Бойда.

Пленников она выпустила не сразу – перед этим через дверь предупредила, что вооружена и что вреда, если не нападут, причинять не собирается. Коротко сообщила, что «шайка обезврежена» и что «свобода».

Мужчины, осторожные, как скот, выходили по одному. Смотрели на нее со страхом, почти с суеверным ужасом. Наверное, до того, как попали сюда, пробовали меряться силами с теми, кто в доме, сами, но потерпели поражение.

Их оказались восемь – трое молодых, остальные постарше, все деревенские.

– Машинист есть?

На нее глазели без понимания.

– Тот, кто управляет поездом?

– Я, – спустя паузу вперед выступил самый пожилой, белоусый и белобородый, морщинистый.

У сарая горели факелы – чужие лица она видела хорошо. А также гниловатую одежду, изнеможенные голодом фигуры.

«Это не бойцы».

– Куда складывали краденую еду, знаете?

– Вон туда…

Ей указали на амбар.

– Нужно будет вернуть ее в вагоны. Сможете?

Бывшие пленники вдруг поняли, что скоро вернутся в родные края, что свобода – не иллюзия и Белинда – не новый главарь шайки. Даже ее странная одежда и изобилие всевозможного оружия на поясе и за голенищами перестали их так сильно пугать.

Вступил в разговор машинист, принял командование на себя:

– По три ходки каждый, по мешку…

И они зашевелились – потекли к амбару.

* * *

Меган.

Она командовала ими четко, как надзиратель со стажем: что и кому делать, куда закидывать еду. Мы с Тами испытывали столь сильное облегчение, что изредка пожимали друг другу для ободрения пальцы.

– Вернулась…

– Молодец…

– Я знала.

Я не знала, но надеялась. Очень страшно лежать, будто в пустом мусорном контейнере, в открытом вагоне под звездами и думать о том, что случится, если останемся одни.

– Сюда! Загружаем!

Голос звонкий, команды четкие.

Они ходили от состава к дому и обратно гуськом, как заведенные. Кидали в крайний вагон и второй за ним – наш не трогали.

А после кто-то бросил нам ком из скрученных одеял, в которые мы вцепились, как продрогшие котята, – Мраха принесла с собой не только тьму, но и холод. Укрылись ими до самого носа – благо под спиной не металл, а хоть прогнившие, но все же доски.

Долго слушали звук шуршащих и перетаскиваемых кем-то в соседнем вагоне мешков. Топот, шаги, команда: «Залезай!»

А потом, совершенно неожиданно чихнул, будто выдохнул, поезд. И задрожал. Прорубился сквозь черноту свет прожектора от кабины. Кто-то крикнул: «Все?» И последовал ответ: «Все».

Наш вагон скрипнул колесами и пришел в движение.

Мы уснули. Так случается от пережитого стресса и тогда, когда холод вдруг сменяется теплом. Убаюкались под перестук колес и покачивание. До деревни добрались в одно моргание – так мне показалось; сонно пошевелилась Тами.