Берегиня Иансы - Марина Ефиминюк Страница 30

– А чего ты так всполошилась-то? – прищурился Селиван.

– Так жалко. – Я бочком стала приближаться к валяющемуся Страху, из открытой зубастой пасти которого текла слюна и высунулся длинный ярко-алый раздвоенный язычок. – Я ж его в караване взяла, чуть шкурой своей не поплатилась…

– Снимай браслет, – отрывисто приказал «низенький» Фирсу.

– Ну уж нет! – Я непроизвольно кинулась в их сторону.

В следующее мгновение под ногами что-то звонко брякнулось и рассыпалось на осколки. Пахнуло магическим жасмином, я недоуменно глянула на разбитую призму с заклинанием, и неожиданно воздух резко перестал поступать в легкие.

Дышать стало нечем. Ноги ослабели, я рухнула на колени и, хрипя, схватилась за горло. На меня будто петлю накинули и теперь стягивали с неимоверной силой.

– Хорошо, – с трудом произнесла я, выпучив от удушья глаза, – у меня выручки… был… один золотой рубль… и тот вернула. Давайте… мирно… Забирайте… все… только… дезактивируйте заклинание! Задохнусь!

Селиван оскалил коричневатые пеньки зубов:

– Ну с каждым словом все сговорчивее!

Фирс подхватил брошенную сумку, по-хозяйски залез лапищей, проверяя содержимое, но, не найдя там ничего, кроме грязных чулок и помятой грамоты, брезгливо откинул в сторону и нагнулся к Страху.

У меня в глазах потемнело, на лбу выступила испарина, а внутренности охватила паника, как у человека, утянутого в глубокий омут с привязанным к ногам камнем. Я кашляла, плевалась, сипела. Потеряв последние крохи сил, я закрыла лицо ладонями и захлебнулась слезами.

Я уже теряла сознание, когда повеял жасминовый ветерок. Я, сипя, вздохнула полной грудью и мгновенно расслабилась, ощущая ни с чем не сравнимое блаженство. Где-то над головой раздался низкий, будто простуженный голос:

– Веселье, я смотрю, в разгаре?

Улочку озарили зеленоватые вспышки, и мои обидчики повалились недвижимыми истуканами. Я жадно дышала ртом и никак не могла насытиться.

– Савков, – просипела я, – ты мой спаситель!

В следующее мгновение яростный и подлый удар в живот скрутил меня тугим клубком, я даже на секунду провалилась беспамятство.

– Ох, стервец! – промычала я, взвыв от боли.

– Подлость за подлость, Москвина! – прошипел он над ухом, хватая меня под мышки и безрезультатно пытаясь поставить на ноги. – За компостные ямы тебя убить мало.

– Труд облагораживает, – прохрипела я. – Но тебе, как видно, не помогло.

Боль медленно отпускала, где-то внутри чуть ныло, и, кажется, наливался отменный синяк. Когда я наконец смогла разогнуться, то посмотрела в хмурое обветренное лицо Николая. Тот одарил меня злобным взглядом и быстро разжал руки, выпуская из своих объятий.

– Ладно, этот удар я тебе прощаю. Заслужила. Сотри с рожи радость, в следующий раз отвечу. – Я слабой рукой отряхнула порванную перепачканную рубаху, на локтях зияли большие прорехи. – Ты на мое счастье заблудился, что ли? Или же следил за мной?

– Гулял недалеко.

– Ох, соври заново. – Я подтянула порты. – В кандалы заковать, поди, хочешь?

Савков нахмурился.

– Нет? – делано изумилась я, разведя руками. – Тогда ужином угостишь?

Где-то за спиной раздалось тихое грозное рычание. Я застыла, резко замолкнув, и испуганно посмотрела в глубоко посаженные, почти черные глаза Николая.

– Что? – не понял он.

– Бежим, – едва слышно отозвалась я, бледнея от ужаса.

– Что?

– Демон очнулся!

Прежде чем окрестности огласил бешеный яростный лай, мы припустили по улочке. Страх Божий не успел сообразить, как накинуться на нас. Уже на ходу я натянула на шею Ловца и хлопнула себя по карману – все в порядке: и кошель, и сонный порошок на месте. Живем!

Трапезная постоялого двора чавкала и икала, запивая ужин дешевой медовухой, поданной бесплатно в честь крестин внучки хозяина заведения. Я вяло ковырялась в тарелке и поминутно зевала до хруста в челюстях. Савков ел со смаком, периодически сморкаясь в льняную салфетку и вытирая ею же блестящие масляные губы. На его небритом, заросшем черной щетиной лице застыло отсутствующее выражение. Я же внутри напряглась от ожидания.

Пока Николай распоряжался насчет ужина, я вытащила из кармана его плаща, неосмотрительно оставленного на лавке, пухлый кошель и в кружку с выпивкой сыпанула сонного порошочка. Конечно, вечером в столь трагичный для меня момент я была его рада видеть, но дальше в обществе ненавистного друга оставаться не собиралась. Как только он уснет– а судя по дозе порошка, сон будет больше похож на летаргический, – улизну, и поминай меня добрыми словами. А браслет? Браслет можно в любом крупном городе продать, может, не за восемьсот золотых, но тоже недешево уйдет.

Свободных комнат не оказалось, и подвыпивший хозяин постоялого двора, едва ворочая языком, предложил Николаю за один золотой разместиться в моей комнате, а за два – в конюшне. Колдун долго пыхтел, подсчитывая в уме привлекательность альтернативы, потом вытащил из напоясной сумки две монеты и отдал с угрюмой решительностью.

– Чего ты так на меня смотришь? – прогудел Савков, запихнув за щеку кусок мяса, отчего его небритое лицо взбугрилось, как от флюса.

– Да вот тост хочу предложить. – Я подняла тяжелую кружку и растянула губы в улыбке: – За нежданную встречу! Кстати, ты чего делаешь в Кузьмищеве?

– Все-то ты вопросы задаешь! Я, между прочим, тебе жизнь спас, – проворчал он, прихлебывая медовуху.

Я неожиданно для самой себя засмотрелась на его волосы, блестящие в тусклом свете масляной лампы, чадящей под потолком. Седых прядей стало еще больше, на висках и вовсе не осталось черноты.

– Когда я тебе спасла жизнь, то едва не поплатилась своей. Поэтому давай не будем выдвигать взаимных претензий, а то ночи на подсчеты долгов не хватит, – ухмыльнулась я, но как-то вяло и без обычного огонька. От крепкого медового пива в голове уже гудело, а глаза слипались.

Не представляю, как себя чувствовал Савков в моем обществе, после того как мы, некоторым образом, подгадили друг другу существование, но лично мне очень хотелось треснуть его ложкой по лбу, а еще лучше – сапогом в живот, чтоб до синевы, как мой.

– Куда ты направляешься? – Ожидая ответа, Николай на секунду посмотрел на меня, потом зажевал с удвоенным энтузиазмом.

– Пока не решила. – Признаваться, что путь мой лежит в Рось, я не собиралась. Не тот человек Савков, чтобы делиться с ним ближайшими планами.

В трапезной заиграла гармоника, и визгливый женский голос затянул грустную песню. Гости, отмечавшие крестины, нестройным хором подхватили немудреный мотивчик и кто во что горазд заорали так, что с улицы в распахнутые окна стали заглядывать любопытные зеваки.

– А ты куда? – Не нравилось мне, что мы, готовые перегрызть друг другу глотки, пытаемся вести светские беседы, будто хорошие приятели. Это дурно пахнет и совсем не похоже на колдуна.