Дар битвы - Морган Райс Страница 30

Но ничего не произошло. Без воксов она не могла сдвинуть с места и песчинку.

Вражеская армия неумолимо приближалась, а Волусия стояла, окаменев от страха, с выражением паники на изуродованном лице и проклинала свою жизнь, проклинала сам день своего рождения. У неё перед глазами замелькал воспоминания, картинки из прошлого. Она вновь увидела день, когда убила свою мать, увидела все изощрённые способы, которыми пытала людей. Затем перенеслась в детство и увидела, как мать порет её кнутом и говорит ей, что она ничего не стоит и никогда никем не станет. Волусия не сомневалась, что, захватив власть, доказала матери её неправоту. Она даже столицу Империи подчинила себе – о такой власти её мать не могла даже мечтать.

Но сейчас она подводила и тоги и ей стало казаться, что не так уж её мать и ошиблась. Она потерпела крах, точь в точь как та и предсказывала. В конечном счёте, она была всего лишь смертной, которую убьют, как и всех остальных.

Крики солдат становились всё ближе. Отчаявшись, Волусия повернулась обратно к городу, гадая, успеет ли спрятаться там. Но, стоило ей взглянуть на ворота, как она услышала скрип и с ужасом увидела, что все её генералы и советники стояли там и просто смотрели на неё. Они не бежали её спасать, не пытались защитить, а только наблюдали за тем, как вражеская армия окружает её одинокую фигурку плотным кольцом.

Однако, всё стало ещё хуже: они начали закрывать ворота.

У Волусии сердце ушло в пятки. Створки скрипели не открываясь, а наоборот, смыкаясь. Её хотели не пустить в столицу, которую она собственноручно захватила. И навсегда оставить её снаружи.

Это было последним ударом.

Волусия отвернулась от них и подняла взгляд на Рыцарей Семёрки. Им оставалось до неё каких-то десять ярдов, топот конских копыт разрывал её барабанные перепонки, воинственные крики звенели в воздухе. Они скакали прямо на неё с вытянутыми пиками. На секунду она понадеялась, что они замедлят ход, что возьмут её в плен. Ведь она была ценной персоной и наверняка пригодилась бы им живой.

Однако, когда они подошли вплотную и она разглядела жажду крови на их лицах, ей стало ясно, что сегодня никаких пленных не будет. Они не только не замедлились, но погнали коней ещё быстрее, а их наточенные пики нацелились ей прямо в грудь.

Мгновение спустя первый стальной наконечник пронзил её кожу. Она вскрикнула от нечеловеческой боли, пика прошла насквозь и вышла у неё между лопаток. К тому же, к боли прибавилось унижение – её заколол обычный рядовой. Он нанизывал её на свою пику по всей длине до самой рукояти и ухмылялся.

Когда солдаты обступили её, Волусия почувствовала, как падает на спину, вытянув руки вверх – всё ещё живая, разбитая болью и умирающая безжалостной смертью под копытами имперских скакунов. Казалось, эта смерть никогда не наступит. Она молила о смерти, о том, чтобы боль прекратилась, и знала, что это скоро случится. Но не так скоро, как ей хотелось бы. Ведь она была простой смертной. Как все.

*

Дариус стоял в центре арены, наблюдал за хаосом, воцарившимся вокруг и думал о том, что только что натворил. Его сердце всё ещё громко колотилось в ладонях, вены пульсировали неведомой энергией, а в голове кружился целый рой вопросов о себе самом. Он смотрел на учинённые им разрушения – двух мёртвых слонов, разломанные трибуны, тысячи погибших имперских зрителей, руины стадиона, мечущихся во все стороны людей – и с трудом верил в то, что это было его рук дело.

Дариус опустил взгляд на тело своего отца, и ощутил новый прилив горя. На этот раз он чувствовал себя окончательно опустошённым. Использование внутренней энергии дорого ему стоило, и теперь он нуждался во времени для восстановления сил. Его руки до плеч безвольно висели, и он понимал, что не сможет призвать эту энергию снова.

Он опять стал обычным человеком, рядовым солдатом, а это значило, что время было его самым ценным ресурсом. Он нагнулся, схватил меч с пояса мёртвого имперского солдата и освободился от своих цепей. Ему нужно было бежать, сейчас или никогда.

Дариус растворился в общем хаосе, смешался с толпой и стал прокладывать себе путь к выходу. Никто не обращал на него внимания, потому что все были озабочены спасением собственных жизней. Он кое-как растолкал имперцев вокруг себя, поднял голову и внезапно увидел трещину в стене стадиона. Она была достаточно широкой и вела на улицы города, к свободе. Влившись в общий поток, он помчался в ту сторону.

Он был уже почти у выхода, когда один из имперских солдат обернулся к нему и, узнав, переменился в лице.

"РАБ!" – выкрикнул солдат, указывая на Дариуса. "Он…"

Но Дариус не дал ему закончить фразу. Он вытащил меч, подбежал к имперцу и заколол его насмерть раньше, чем тот успел произнести ещё хоть звук.

Другие тоже начали оборачиваться на Даруиса, но он не мешкал – ворвался в тёмный туннель и побежал на свет, к свободе, до которой оставалось каких-то тридцать ярдов. Его трясло от адреналина, он бежал на пределе возможностей и наконец-то выскочил из туннеля с другой стороны, на яркий свет и свежий воздух городских улиц.

Дариус ожидал увидеть чистые упорядоченные дворы и площади с мирной столичной жизнью, но вместо этого ему открылось совершенно необъяснимое зрелище. Выглядело это так, будто все жители города разом покинули свои жилища и насиженные места и обратились в бегство. Солдаты в боевом обмундировании тоже разбегались во все стороны, будто спасаясь от врагов. В этом не было никакого смысла. Чего можно было так испугаться в центре столицы Империи, самом защищённом месте на земле?

За городскими стенами послышался грохот. Казалось, будто там стояла целая армия, пытавшаяся пробить ворота и ворваться внутрь. Дариус по-прежнему ничего не понимал.

У массивных золотых ворот столицы выстроились сотни солдат, собиравшихся с духом, чтобы отразить атаку. Дариус смотрел на них с недоумением. Какое войско могло атаковать саму столицу? И куда делась Волусия?

Кто бы там ни стоял по ту сторону, они явно хотели уничтожить всех, кто был внутри, и, по иронии судьбы, в этом их цели и цели Дариуса совпадали. Дариус хотел, чтобы чужаки за воротами вошли в город и стёрли его с лица земли. В конце концов, разве можно было придумать лучшую месть за его отца и весь его народ? Дариус сразу понял, что мешали этому только заколдованные ворота. Он должен был помочь захватчикам их открыть, чего бы ему это ни стоило. Даже жизни своей ему не было жаль.

Дариус высоко занёс меч и побежал вперёд, нацелившись на группку имперских солдат, столпившихся у главного рычага ворот. Их было полдюжины, они охраняли рычаг с другой стороны, стояли к Дариусу спиной и не ожидали нападения сзади.

Дариус с боевым кличем бросился в самую гущу группы. Он зарубил одного солдата, заколол другого, сломал третьему нос рукоятью меча, четвёртому поставил подножку, а пятому локтем выбил кадык. Некоторые пытались защищаться, но слишком вяло и медленно. Дариус метался, будто в огне, бросал свою жизнь на ветер, крутился, как торнадо, не заботясь больше ни о чём. Рычаг был ключом к воротам и к падению этого города, и Дариус, которому больше нечего было терять, готов был отдать всё, лишь бы к нему добраться.