Кузина - Юлия Галанина Страница 30

Я была в состоянии оцепенения и полного равнодушия. Магии через Покорную поступало чуть-чуть, её бы не хватило даже на то, чтобы сотворить для опекуна наговор зубной боли и желудочных колик.

Она просто поддерживала меня в состоянии относительной устойчивости, не давала упасть, не позволяла завалиться на бок, словно перебравшей вина пьянчужке.

На пустыре яблоку негде было упасть. Весь цвет созвездий в полном блеске расположился на трибунах вокруг наспех возведенного помоста с плахой.

Сердар с отеческой заботливостью провёл меня туда, где колыхался пламенеющий грифон. Посадил так, чтобы было лучше видно. И без слов дал понять, что шею свернет, если поведу себя неподобающим образом.

Я поискала глазами Агнея и Кирона. Их не было. Увидела Ангою, лицо которой было таким же безжизненным, как и моё. Она лишь качнула отрицательно головой. Я быстро отвела взгляд, чтобы никто ничего не заметил. Похоже, с подачи Сердара их удерживают под домашним арестом или вообще услали куда-нибудь подальше из Тавлеи, чтобы не портили зрелища.

Толпа шумела. Переливалась плащами всех цветов, красовалась геральдическими животными и знаками. Не каждый день казнят Орионида. На это стоит посмотреть.

Когда ожидание толпы достигло наивысшей точки, тонко чувствующие момент палачи вывели на площадь Таку со связанными за спиной руками. Орионидского плаща на нём не было. Штаны да рубашка, да золотой ястреб на груди. Он же не опозорил своё имя, свой род, чтобы лишать его оберега. Просто проиграл.

Таку спокойно взошёл на помост. Встал на краю, чтобы всем было его видно.

Над толпой раздался зычный голос глашатая, объявляющего приговор.

Я вдруг почувствовала прилив магии. Небольшой, но всё же…

Скосив глаза, увидела, что внизу, у первого ряда кресел стоит Койра Саиф. И её змейки делятся со мной толикой магии. Зачем? Потом узнаю.

«Таку! – мысленно крикнула я. – Таку!»

«Я слышу», – отозвался Таку.

«Беги! – взмолилась я. – Ты же на Квадрате! Пока все слушают! Возьми всё, что у меня сейчас есть, – и ты успеешь прорваться куда-нибудь в миры. Укрыться там! Таку, быстрее!»

«Я не побегу», – вдруг сказал Таку.

«Что?…»

«Я заранее решил, что или получу Сирраг или погибну. Не буду цепляться за такую жизнь. Надоело!»

«Таку!!!»

Глашатай бубнил и бубнил. Таку стоял и смотрел поверх голов на Млечный Путь, видимый между Сиррагом и Шеатом. Я чувствовала на своем локте пальцы Сердара, они были холодные, такие холодные, что обжигали.

«Ты знаешь, я бы ушёл на границу, если бы у меня была хоть искорка истинной магии внутри. Но прятаться в мирах, быть беглецом, никчёмным и слабым без тавлейской магии, я не могу. Лучше закончить это сейчас».

«Таку! Ты с ума сошёл! Надо было лишь подождать, – они отдали бы тебе мой Аль-Нилам, никуда бы не делись, не-Орионида в него они всё равно не пустят!»

«А мне не нужны подачки, – отрезал Таку. – Я хочу быть мужчиной. Способным собственными силами сделать свою жизнь такой, как мне хочется. Или не хочу быть. Не расстраивайся, это моё решение».

«Дурак! – выкрикнула молча я. – Знала бы, не пустила бы тебя! Таку, миленький, не надо! Уходи, Всеблагим Солнцем тебя заклинаю, уходи! О родителях подумай, о братьях с сестрами! Таку, ещё чуть-чуть – и поздно, поздно, ты понимаешь! Уходи!!!»

«О них я и думаю. Не буду позорить семью бегством от плахи. Я – Орионид».

«Уходи, Таку, уходи!..»

Вот и приговор оглашён до последней точечки.

Таку отвернулся от Млечного Пути.

Взвился серебряный топор над плахой.

Яблоки достаются только победителям.

Голова Таку упала с помоста на истоптанный пустырь…

* * *

Я сидела на дне ствола и захлёбывалась, давилась слезами.

Не надо мне таких воспоминаний, катись оно всё на дно тавлейских болот. Не хочу в Тавлею, не хочу вспоминать! Таку нет, Всеблагое Солнце, ведь пока не вспомнила этот заговор, он для меня был живым! Что ещё я навспоминаю? Какие потери? Зря это всё Кузен затеял…

Судорожно схватила пустую корзину, поставила на тачку, покатила тачку к Выдре за новой порцией породы, гоня от себя всяческие мысли. Главное – чтобы колесо с доски не сошло. Это – самое главное в жизни.

Вечером услышала Кузена и сразу сказала ему о своём решении:

– Я боюсь вспоминать. Лучше буду здесь. Скоро лето. Не хочу заново переживать смерть друзей. Хочу помнить их живыми. Это всё, что у меня осталось. Извини.

– Я свяжусь с тобой попозже, – сказал, выслушав меня, Кузен.

Всю ночь сочились непрошеные слёзы из глаз и никак не могли остановиться, никак не иссякали. Великое Солнце, в мире же так много яблок – хватит всем и каждому. А не хватит – ещё найдём. Нет побед и нет поражений. Но Таку в этом уже не переубедить.

* * *

Ночью я полуспала-полуревела, а в предрассветный час услышала голос Кузена. Он попытался воззвать к логике:

– Сама подумай, оттого, что ты не будешь вспоминать, свершившееся не перестанет быть свершившимся.

– Пусть оно свершилось, – возражала я молча, глядя в темноту раскрытыми глазами и зная, что там, куда я гляжу, бревенчатая стена барака. – А я буду помнить радостное. Таку был живым – ты понимаешь? Он в моей голове был живым. А вчера я заново пережила его смерть. Не зря я не хотела вспоминать этот заговор, не зря голова болела. Может быть, эта боль хранит мои страшные воспоминания? Наверное, пусть оно будет так, как есть. В любом месте можно наладить почти нормальную жизнь. Я и здесь могу жить припеваючи. Практически королевой.

– Ты меня убеждаешь или себя? – спросил Кузен.

– Не знаю. Этой ночью я поняла, что не хочу в Тавлею. Без Аль-Нилама я ничто. Единственная моя ценность – это мой замок. А я тоже Орионид. Обойдусь без жалости. Если у меня отнят Аль-Нилам, – кому я без него нужна?

– Мне не нужен твой Аль-Нилам, – мягко сказал Кузен. – И мне всё равно, есть он у тебя или нет.

– Тебе и женщины не нужны! – отрезала я запальчиво. – Ты не в счёт! Ты – Безупречный. А найди в Тавлее хоть одного человека, который сначала бы подумал обо мне, а потом о моем доме.

– Учитывая размеры Тавлеи, я думаю, такие найдутся, – судя по голосу, улыбнулся Кузен.

– Если они и есть, я таких не знаю, – тяжело вздохнула я. – Тебе не понять, твоя магия всегда с тобой, она только твоя и ничья больше. Тебе не знакомо, как это – когда от тебя ничего не зависит, всё равно, хороший ты или плохой, сильный или слабый. Всё зависит, где и у кого ты родился. Владение Аль-Ниламом предполагает распоряжение определённым количеством магии, выделяемой тебе созвездием, которое, в свою очередь получает магию в соответствии со своим влиянием в городе. Дадут тебе много магии, – будешь сильный, дадут мало – будешь слабый. А какой ты внутри – никому не важно. Таку хотел, очень хотел быть независимым. Он и охоту-то предпочитал такую, где один на один – охотник на зверя, без помощи собак, только собственными силами, простым оружием. Если бы у него обнаружилась хоть кроха истинной магии, – он бы ушёл к вам, драконам.