Путешественница - Елена Самойлова Страница 30

Кобыла подо мной заржала и перешла на галоп с явным стремлением нагнать нахального жеребца. На скаку я оглянулась и увидела, что весь отряд, растянувшись в цепочку, проверяет посредством бешеного галопа дорогу на прочность.

Единственной потерей во время сего пробега был случайно оброненный на ходу гномий тапок, старый, вылинявший и рваный. Зачем Торин возил его с собой, ума не приложу, особенно с учетом того, что был он невероятного размера и вполне мог использоваться гномом в качестве лыжи, к тому же тапок был ОДИН. Куда гном девал второй, он не помнил. Но эта странная обувка исправно была с ним на протяжении последних пяти лет, во всех походах сей предмет пребывал на службе у благородного Торина в качестве особо сильного и мощного талисмана от всех бед и напастей…

Не знаю, как насчет бед, но стоило положить тапок на пол в комнате, в которой обитали колонии клопов, и все. Клопы исчезали навсегда, причем со всем потомством, заодно с тараканами, древесными жучками и молью.

Не менее эффективно тапок применялся в качестве средства, отпугивающего комаров, так сказать, средневековый прототип современного «Фумитокса». На каком бы болоте мы ни ночевали и какое бы наглое комарье там ни водились, стоило положить сей талисман где-нибудь на стоянке – и кровососы разлетались с такой прытью, что мы только диву давались…

И вот сейчас, сидя на стоянке, гном отчаянно убивался по поводу потери своей реликвии. Мы с Милой утешали его, как могли. Что поделать – мы сами привыкли спать без комаров, но когда Торин успокоился, то выдал фразу, убившую нас с подругой наповал, – он шепотом, под большим секретом признался, что тапочки эти носил еще его дедушка, а после смерти – отец гнома! При этом сам наш товарищ не рискнул осквернить собою семейную реликвию и возил тапочки вначале исключительно в качестве раритета, а потом, когда обнаружилось их чудесное воздействие на зловредных насекомых, фамильная обувь честно несла свою службу…

Мы с Милой переглянулись, прикинув, сколько лет, не снимаясь, носились эти тапочки, и жутким шепотом в один голос посоветовали гному никому и никогда не раскрывать тайну фамильной реликвии.

Особенно троллю.

После этого инцидент с тапком был окончательно исчерпан, и мы с алхимиком принялись кашеварить. Что поделать: тролля подпускать к котелку раньше времени было чревато – после него мало что оставалось, поэтому кухонную обязанность было решено на него не возлагать. Гидеон стряпать умел, но не любил, поэтому делал это только в экстренных случаях или когда приготовить еду было некому. Гном же кашеварить не любил, не умел, но постоянно лез с советами. Конечно, можно было привлечь к этому делу эльфа, но Аннимо, хотя и готовил лучше королевского повара, делал это настолько художественно, вдумчиво и долго, что получившееся в итоге блюдо хотелось поставить в музей за стекло – ни у кого ложка не поднималась разрушить готовившийся в течение нескольких часов шедевр кулинарного искусства. Такой случай был только один раз – когда я лежала в отключке, отсыпаясь после полученного ранения, а эльф от нечего делать часа три провозился у костра, в итоге приготовив какие-то маленькие фиговинки с не-произносимым названием, представлявшие собой гибрид горячих французских тарталеток, итальянских канапе и японских суши. После этого случая Аннимо решили подпускать к готовке только по особенно торжественным случаям, которые пока не намечались.

Таким образом, обязанности полевых поваров взяли на себя я, Мила и сэр Маркус, прошедший курс военной подготовки «молодого паладина», в который входило обязательное приготовление вкусной и здоровой пищи. Что поделать, голодный воин – не воин, а так, серединка на половинку… Мы разделили дежурство у котла на две смены – в одной мы с Милой, потому что толком готовить я не умела, но все необходимые ингредиенты могла втихую наколдовать из-под полы, а в другой – наш «рыцарь в сияющих доспехах». Что удивительно – доспехи у него действительно сверкали и были надраены до такой степени, что в них можно было смотреться, как в зеркало, хотя никто ни разу не видел, чтобы сэр Маркус занимался своим грохочущим и лязгающим арсеналом.

После обеда в благословенной тишине степи мы отправились дальше. Гидеон мрачно ехал во главе отряда, все время тревожно оглядываясь по сторонам. Заинтересовавшись такой резкой сменой настроения командира, я подъехала к нему поближе, и наши лошади зарысили бок о бок.

– Понимаешь, Байрам очень крупный город, – пояснил Гидеон. – Раньше на дороге было не протолкнуться от торговых обозов, а сейчас…

– Мы едем целый день, но так никого и не встретили, – закончила я за него.

– Да… Почему-то меня не покидает ощущение, что мы направляемся в ловушку. – Он замолчал и задумался о чем-то своем.

Я же слегка поотстала от Гидеона и, дождавшись, пока со мной поравняется каурый жеребец эльфа, спросила, глядя в фиалковые глаза:

– Аннимо, что видят твои эльфийские глаза?

Он покосился в мою сторону, а потом обвел взглядом горизонт:

– Не знаю. Я не вижу ничего.

– То-то и оно. – Я нахмурилась. – Аннимо, мы едем по единственной дороге, ведущей в крупный город. Но за весь день не встретили никого. Ни одного торговца, а ведь они кишеть здесь должны…

Эльф задумался, а потом вдруг потянул из-за спины лук, и, мгновенно наложив стрелу, коротко приказал:

– Пригнись.

Я не стала спорить, потому что по ерунде Орве так действовать не будет. Я припала к лошадиной шее, и тотчас надо мной свистнула эльфийская стрела, улетевшая в высокую траву, растущую вдоль дороги.

Раздался сдавленный хрип, и наступила тишина.

Я пустила в ту сторону поисковый импульс и тихо выругалась. Эльф посмотрел на меня:

– Кто это был?

– Проблема. Грозящая крупными неприятностями. Держи свой лук наготове, нужно предупредить командира, – невесело усмехнувшись, кратко и лаконично ответила я, после чего пришпорила кобылу и подъехала к Гидеону:

– Ты был прав. Впереди нас ждет засада.

– Откуда узнала?

– Аннимо только что подстрелил соглядатая. Не думаю, что он шастал далеко от своих. Отсюда вывод – в город нам нельзя. По крайней мере, сегодня. Засада наверняка будет на подходе к Байраму, поэтому я считаю, что ночью у нас будет больше шансов прорваться. По крайней мере, темнота уравняет шансы.

Гидеон задумался, а потом кивнул:

– Я знаю, что возле города будет роща, и если засаду где-то и устраивать, то только там.

– А обойти ее никак? – с надеждой поинтересовалась я.

– Это единственное место, где мы можем предсказать их удар. Ты хочешь, чтобы мы обошли засаду для того, чтобы враги могли перегруппироваться и напасть тогда, когда мы их меньше всего ожидаем? Сейчас у нас есть шанс навязать им свои правила игры. Мы знаем об их существовании и представляем примерное место их расположения. Именно мы можем выбирать время и тактику боя, а в следующий раз выбор будет за ними. Поэтому…