Охотницы - Элизабет Мэй Страница 30

Интересно, говорят ли они о бале у лорда Хепберна и пяти мной пропущенных танцах?

С их точки зрения, на меня нельзя положиться в выполнении даже самых простых социальных обязательств. Это делает меня неудачницей, женщиной, недостойной и капли мужского внимания, не говоря уж о полностью заполненной бальной карте.

Кэтрин прослеживает мой взгляд и отпивает немного пунша.

— Лучше игнорировать их, как ты сама же советовала.

— Спроси. Почему. Она. Не кормит. Меня-я-я! — причитает Деррик.

— Хорошо, — огрызаюсь я, испугав Кэтрин, которая смотрит на меня с беспокойством. — Прости, но у тебя нет чего-нибудь перекусить? Боюсь, что не дотерплю до ужина.

— Конечно, — говорит она. — Думаю, повар готовит дополнительные закуски. Их скоро подадут.

— Ох, ну наконец-то! — радуется Деррик. — Я отлучусь в кухню к закускам. Не натвори глупостей, пока меня нет.

Он улетает, оставляя за собой шлейф света. Слава богу! Когда Данте описывал круги ада, он определенно забыл о том, где голодный пикси целую вечность сидит на чьем-то плече.

— Так что вчера случилось? — спрашивает Кэтрин.

— Вчера? — осторожно говорю я.

— Возле Нор-Лох, — уточняет Кэтрин. — Я вовсе не была против прогуляться домой в сопровождении Доны.

Черт бы побрал Киарана и его влияние! Он или не стер ей память, или добавил какие-то новые воспоминания. Откуда я знаю, что мне положено помнить?

— Айе. Это было чудесно, — торопливо говорю я.

Он что, сделал так, что она решила, будто мы вместе возвращались домой?

Кэтрин хмурится.

— Ты шла домой одна? Боже, ты должна была позволить мне остаться. Так ты не смогла починить орнитоптер?

Ради всего святого, что Киаран с ней сделал?

— Он исправен. Он в порядке и готов к полету.

— Но ты сказала…

— Все в полном порядке, — говорю я, махнув рукой. — А как матушка восприняла твою вчерашнюю прогулку без сопровождения?

Кэтрин отводит глаза и делает глоток пунша. Даже в золотистом свете свечей заметен румянец, заливающий ее шею.

— Эм, — осторожно говорит она, — ну, она…

— Подожди! Дай угадаю. Она назвала тебя дерзкой девицей, и ты читала «Руководство мисс Эйнсли по этикету и правильному поведению в обществе»?

Кэтрин шмыгает носом и делает еще один глоток. Держу пари, в этот раз именно ей хочется, чтобы пунш был разбавлен виски.

— И то и другое. Потом она заставила меня повторять по памяти всю девятнадцатую главу.

— Ох, — говорю я. — «Подобающее поведение дома и вне его». Определенно, это самая увлекательная глава.

— Ты так думаешь только потому, что нарушаешь правила на каждом шагу.

Я бросаю взгляд на дверь в кухню. Что Деррик там делает, почему его нет так долго? Пикси способны за считаные минуты опустошить заваленный едой стол.

— Я ни в чем не сознаюсь.

— По крайней мере меня спас Гэвин, — качает головой Кэтрин. — Если бы он не вмешался, она заставила бы меня пересказать всю эту проклятую книгу.

— Кстати говоря, — я смотрю за ее спину, туда, где собираются другие круги присутствующих, — где твой брат? Кажется, я видела его мельком…

— Он прямо за тобой, — шепчет мне на ухо низкий голос.

Я подпрыгиваю, и Кэтрин смеется.

Ой-ой… Светлые волосы Гэвина слегка в беспорядке. Его большие голубые глаза очаровательны, как всегда. За минувшие два года он стал намного выше, чем я его помнила, ростом чуть ниже Киарана. Мне приходится задирать голову, чтобы смотреть на него.

Его улыбка ленива и невероятно очаровательна.

— Все выросли, как я погляжу.

У него легкий акцент, который, должно быть, появился, пока он был в Оксфорде.

Я понимаю, что пялюсь на него, и краснею. Потом подаю руку для поцелуя.

— Гэвин… — говорю я, позволяя себе эту фамильярность. — Или теперь мне стоит называть тебя лорд Гэллоуэй?

В прошлом году скончался дальний родственник Гэвина, оставив ему графство, состояние, которое добавилось к тому, что он унаследовал от отца, и несколько объектов недвижимости в Шотландии. Странно слышать, когда к нему обращаются как к графу Гэллоуэй.

— Можешь называть меня как угодно, — отвечает он, отпуская мою руку, и смотрит на Кэтрин с плутовской улыбкой. — А вот Кэтрин, думаю, должна использовать мой титул.

Кэтрин хмурится.

— Не смей снова поднимать эту тему! — Она смотрит на меня. — Сегодня днем он водил меня по магазинам и был весь такой лорд Гэллоуэй то, лорд Гэллоуэй это. Я никогда не видела его настолько самодовольным.

— У меня было мало возможностей поиграть с новым титулом в Оксфорде, — объясняет он.

— Ах, — говорю я с улыбкой, — как досадно! С тобой дурно обращались, бедняжка!

Гэвин улыбается мне с тем же очарованием, что и раньше, словно никуда не уезжал. В его присутствии есть что-то успокаивающее и очень домашнее, словно я вернулась в то время, когда матушка была жива. До сегодняшнего момента я не понимала, как же мне не хватало его.

Гэвин опирается о спинку стула возле стола с напитками.

— Вижу, вы не особо сочувствуете моему затруднительному положению.

— Конечно нет, — говорит Кэтрин. — Ты полон коварства.

— Видишь, как она со мной обращается, Айлиэн? Она сущий дьявол.

— Дьявол? — Я смеюсь и наливаю в чашку немного пунша: у леди Кэссилис даже нет автомата для пунша, как в нормальных семьях. — И это говорит тот, кто мальчишкой подливал нам в чай чернила?!

— Я почти забыла об этом, — улыбается Кэтрин. — Это было подло с твоей стороны.

Гэвин выглядит огорченным.

— Мне исполнилось двенадцать. Вы были девчонками, а значит, совершенно другим видом.

— Я ушла домой с черными зубами!

— Это было самое худшее, — соглашается Кэтрин. — Я весь день не могла улыбаться.

— Ты стала разговаривать намного меньше, а Айлиэн смогла приехать снова, только когда смылись чернила, — весело говорит Гэвин. — Так что, как видишь, цель была достигнута.

— Правда, Гэвин. Ты такой…

— Кэтрин! — рявкает, приближаясь, леди Кэссилис.

Она выглядит строже, чем обычно, и ее губы сжаты в тонкую линию. Она бросает на меня мимолетный ледяной взгляд, который ясно дает понять, что виновной во вчерашней отлучке дочери она считает меня, — и снова сосредоточивает все внимание на Кэтрин.

— Надеюсь, ты не собиралась оскорблять брата.

— Особенно когда он контролирует твое еженедельное содержание, — добавляет Гэвин. — Представь, как ты прогуливаешься мимо всех этих чудесных магазинов без гроша в кармане.