Осада - Иван Алексеев Страница 30

– Я не уверена насчет всей дружины, но небольшой отряд поморов в Пскове, безусловно, присутствует. Сегодня утром мои люди, производя разведку, вступили с ними в бой в одной из прибрежных деревень. Мы потеряли одиннадцать человек.

– Невероятно! – с искренним изумлением воскликнул фон Гауфт. – Как же такое могло случиться? Ваши люди попали в засаду?

Пани Анна криво усмехнулась и собралась было что-то сказать в ответ, как вдруг сквозь звуки музыки, которыми оркестр рейтар услаждал пирующих начальников, прорвался характерный гул, как будто со стороны осажденного города к оркестру присоединился большой барабан. Все четверо мгновенно замерли, затем повернули головы на звук, который они – опытные воины – не могли спутать ни с чем. Вскоре звук повторился: это ударило второе орудие, а затем – третье. Свиста ядер они не услышали, но взрыв гранаты на дальнем от них конце лагеря, разумеется, прозвучал как гром среди ясного неба и заставил всех повскакать со своих мест.

Ротмистр и полковник, в миг протрезвев, вскочили из-за стола, едва не опрокинув его, и бросились вон из шатра, даже не попрощавшись с хозяйкой. Они побежали в лагерь, в свои бивуаки, туда, где взрывались русские бомбы и гибли их подчиненные. Маркиз незамедлительно последовал за ними, на прощание все же коротко кивнув хозяйке:

– Прошу прощения, фрау: служба!

– Я понимаю, маркиз! – ответила пани Анна, и в ее голосе прозвучали странные нотки.

Но фон Гауф второпях не обратил должного внимания на интонации собеседницы. Он бежал вслед за ротмистром и полковником, чуть приотстав, хотя, конечно мог бы легко обогнать непривычных к бегу кавалеристов, смешно переваливавшихся на ходу. Маркиз лихорадочно анализировал происходящее: «Откуда, черт побери, стреляют русские? Неужели они в темноте умудрились выкатить из города орудия и доставить их к нашим позициям? Почему, в таком случае, боевое охранение проморгало эту вылазку, которую абсолютно невозможно осуществить бесшумно?»

И еще одна мысль раскаленным гвоздем засела у него в мозгу. Было очевидно, что русские снаряды накрыли почти весь лагерь королевского войска, за исключением его южной, то есть дальней от Пскова окраины. Люди, которые там находились, избежали смертельной опасности. И среди этих людей была пани Анна, с самого начала расположившая свой бивуак дальше всех от города, только что намекавшая, что у русских есть весьма профессиональные воинские формирования. При этом она упоминала о поморских дружинниках, о которых маркизу было кое-что известно. Во-вторых, под обстрелом не оказался ротмистр Голковский, ушедший из расположения своей роты незадолго до начала ночной бомбардировки. Эксцентричные поступки ротмистра давно уже привлекли внимание начальника контрразведки. Ну и, в-третьих, внезапной смертельной опасности каким-то чудом избежал профессиональный наемник, полковник фон Фаренсберг. Однако маркиз, конечно же, понимал, что все это только догадки и смутные подозрения. А король наверняка строго потребует от него объяснений случившегося. Посему маркиз не проявлял свои великолепные навыки в беге по пересеченной местности и не спешил в лагерь, где, кстати сказать, еще продолжали взрываться русские бомбы.

Лагерь королевского войска, в котором только что царило веселье, тайное и явное, теперь напоминал библейские города Содом и Гоморру в момент их бомбардировки огненной серой с небес. Вспышки и грохот разрывов, пылающие шатры и повозки, мечущиеся в огне полураздетые люди, крики, стоны раненых. Однако в этом хаосе постепенно образовывались островки порядка и осмысленных действий. Королевские офицеры, придя в себя после первоначального шока, постепенно восстановили управление своими ротами и полками и, в конце концов, сумели организовать более-менее упорядоченный выход из-под обстрела и вынос раненых. Лагерь переместился на юг, подальше от Пскова, туда, где раньше располагался бивуак вервольфов. Разумеется, пани Анна, предвидя развитие ситуации, успела перенести свои шатры еще южнее, за небольшую березовую рощу.

К рассвету все так или иначе угомонилось, и рядовые воины, и младшие командиры наконец улеглись спать на новом месте в наспех поставленных палатках, а то и прямо под открытым небом. Понятно, что высшие офицеры не могли себе этого позволить, поскольку король экстренно собрал их на военный совет. Разумеется, бдили также часовые в боевом охранении, лекари, пользовавшие раненых, и похоронные команды, собиравшие многочисленные трупы.

Король, восседавший на походном троне под криво натянутым пологом, был суров и мрачен. Одна из бомб разорвалась вблизи его шатра, и ее осколками был смертельно ранен любимый королевский адъютант. В шелковой стенке за спинкой трона виднелись прорези от этих самых осколков, сквозь которые пробивались первые ярко-красные лучи рассвета. Прорези, алевшие на белом шелке, приковывали взоры всех присутствующих. В шатре стояла напряженная тишина, и, в полном соответствии с известной поговоркой, было отчетливо слышно, как деловито жужжат шустрые черные мухи, стремительно кружащиеся в облаке неведомых им ранее европейских ароматов.

Король долгое время молчал, внимательно разглядывая драгоценные перстни на своих пальцах, словно прикидывая, по какой цене их можно будет продать. Наконец, не поднимая глаз, Стефан Баторий подчеркнуто тихим голосом обратился к коронному гетману, стоявшему возле трона по правую руку от него:

– Пан Замойский, попросите начальника боевого охранения объяснить нам, как русским удалось незаметно подтащить орудия и накрыть наш лагерь прицельным огнем?

Гетман поклонился королю, выпрямился во весь рост и раскатистым командным голосом приказал начальнику ландскнехтов, чей полк стоял этой ночью в охранении, выйти вперед и доложить.

Бравый полковник с лихо закрученными усами, явившийся в королевский шатер прямо из передовых траншей в заляпанной грязью кирасе, церемониальным шагом пройдя сквозь строй расступившихся перед ним офицеров, предстал перед Баторием:

– Разрешите доложить, ваше величество! Русские не выкатывали из города никаких орудий. Они бомбардировали нас с ближайшей башни, поименованной на врученном мне плане города как Швайн… Свинарская!

Командир ландскнехтов рапортовал бодро и уверенно, словно сообщал радостную весть о долгожданной победе. Он лишь слегка запнулся в конце фразы, произнося трудное русское название.

Король стремительно поднялся с кресла, то бишь с походного трона и уставился на стоявшего перед ним бравого вояку. По строю офицеров прокатились возгласы изумления.

– Как так: с башни? – резким раздраженным тоном почти выкрикнул король. – Дистанция от крепостных стен до лагеря в полтора раза превышает дистанцию орудийного выстрела!

– Именно с башни, ваше величество! – прежним бодрым голосом, никак не отреагировав на высочайшее неудовольствие, подтвердил полковник. – Мы наблюдали вспышки орудийных выстрелов на Швайн-башне. По моему приказу из траншей в направлении крепости скрытно выдвинулась группа охотников. Они подтвердили факт обстрела именно крепостными орудиями, а также отсутствие неприятеля в поле перед стенами.

Возразить на такой доклад было нечего, так же как нельзя было усомниться в его точности. Король кивком головы поблагодарил бравого полковника и вновь уселся в кресло.