Башня Королевской Дочери - Чез Бренчли Страница 30

Ехавший позади Джулианны рыцарь негромко рассмеялся:

— Как шаловлив сегодня ветер! Только и знает, что сбрасывать с дам вуали!

Элизанда хмыкнула и кое-как натянула вуаль.

— Что это за люди? — спросила Джулианна, решив не знакомить Элизанду с рыцарем, несмотря на этикет. Не хватало ещё, чтобы этот вкрадчивый Антон д'Эскриве начал гадать, не знаком ли он ещё и с отцом Элизанды.

— Барон с юга со своей свитой. Они сказали, что везут пленника. В бочке везут. — Элизанда поморщилась, и Джулианна подумала, что она говорит не всё, что знает. — Ну у них и бочка! Винная, здоровая, на телеге привязана. И они её тащили двадцать миль вверх-вниз по здешним дорогам!

— Зачем же? — улыбнувшись ещё раз, спросил д'Эскриве,

— Говорят, хотят королевского суда для пленника.

— Но ведь король в Аскариэле!

— А они сказали, что тут находится Королевское Око. Джулианна услышала позади судорожный вздох странного оруженосца, Маррона.

— Королевское Око видит все, — мягко заметил д'Эскриве, — а свершение правосудия — долг каждого дворянина, даже мелкопоместного барона. И без необходимости… гм… присутствия короля. А кто их пленник?

— Они не назвали имени, — медленно сказала Элизанда. — Только сказали, что он сурайонин.

— Сурайонец будет правильнее, — пробормотал д'Эскриве и умолк. Он мрачно всмотрелся в далёкие силуэты каравана, отмеченные на дороге острыми чёрными тенями. — Надеюсь, это правда…

— Почему?

Рыцарь пожал плечами.

— Его в любом случае будут пытать — для этого вполне достаточно того, что он сурайонец. Чем больше он будет отрицать это, тем меньше ему будут верить. Осмелюсь предположить, что в конце его казнят, — так разве лучше страдать и умереть по навету? В чём смысл такого мученичества?

Это звучало разумно, учитывая хладнокровие рыцаря, однако Джулианна вновь усомнилась в его словах, и не без причины. Она наконец поняла, где уже видела Антона д'Эскриве: это случилось в первый вечер, проведённый ею в замке. Именно этот человек так жадно слушал слова маршала Фалька, что даже обнажил голову в присутствии Господа, словно молча клянясь или давая какие-то обязательства. Джулианне подумалось, что он действительно надеется найти в бочке сурайонца.

Мерисса затанцевала, заставив Джулианну вернуться мыслями к действительности.

Элизанда сделала знак, который можно было истолковать как «если хочешь, слезай, я доведу её до верха». Искушение было велико; однако гордость всегда должна перебороть страх — это был один из первых уроков, полученных от отца. А уж в такой блестящей компании сознаваться в трусости Джулианне ну никак не хотелось.

— Не мог бы ваш… оруженосец взять Элизанду к себе на седло? — спросила она у д'Эскриве.

— Если женское тело его не испугает. — Похоже, к рыцарю быстро возвращалось ехидство. — И если при этом он не уронит пики. Маррон?

— Да, сьер, я справлюсь.

— Ну так вперёд.

Д'Эскриве сделал Блезу знак ехать вперёд и последовал за сержантом, не оглядываясь. Джулианна не была столь безразлична и нелюбопытна; она увидела, как Элизанда немного неловко вскарабкалась на боевого коня, как вспыхнул Маррон, пока двое худощавых всадников пытались поместиться в одном седле, как Элизанда поспешно схватила пики, не дав им упасть на землю. Однако рыцарь успел отъехать довольно далеко, а Джулианне хотелось ехать с ним рядом, поэтому она послала Мериссу рысью.

Дорога становилась все круче. Д'Эскриве галантно пропустил Джулианну ближе к стене, а сам поехал рядом с краем. Девушка именно на это и рассчитывала. Сюзерены Чужеземья славились своей вежливостью и умели вколотить её в своих детей.

А у этого дворянина, кроме вежливости, был ещё и злой язык.

— Вашей лошади не нравится пропасть, мадемуазель?

Должно быть, он заметил облегчение на лице Джулианны (морда Мериссы была тут совсем ни при чём), когда девушка оказалась отделена от пропасти его скакуном.

— Да, — ответила Джулианна, и это была правда, с этого и началось сегодняшнее унижение. — Думаю, ваш конь добавит ей уверенности. Да и со всадницей на спине она будет спокойнее…

Похоже, Джулианна оказалась права; Мерисса достаточно спокойно поднималась по крутой извилистой горной дороге, то и дело поворачивавшей за уступ.

Зато именно Джулианна дрожала и обливалась холодным потом при виде очередного поворота, нависшего над бездонной пропастью, поворота, где было не за что ухватиться и оставалось только падение, от которого её отделял шаг, вздох, минута…

В конце концов её страх передался лошади; Мерисса захрапела и внезапно пошла боком, испугавшись скального выступа.

— Мадемуазель Джулианна! — Голос д'Эскриве был мягок и серьёзен, без тени насмешки над нею или над кем бы то ни было. — Не будет ли Мерисса вести себя спокойнее, если я, с вашего позволения, поведу её в поводу? Вы будете у неё на спине и сможете её успокоить.

Настоящий дипломат, успела подумать Джулианна, прежде чем рыцарь добавил:

— А если вы закроете глаза, она даже не заметит.

И Блез тоже не заметит — он уехал далеко вперёд и скрылся за поворотом; и Элизанда — она вместе с забавным оруженосцем ещё не выехала из-за предыдущего поворота…

Итак, во второй раз за один день Джулианна согласилась на то, чтобы её лошадь вели под уздцы, и во второй раз поехала с закрытыми глазами.

Д'Эскриве вовремя предупредил её, что ворота уже совсем рядом. Джулианна взяла поводья и спокойно проехала сквозь ворота к конюшням. Там она отдала Мериссу на попечение мальчика-раба и вместе с д'Эскриве и Блезом дождалась появления отставших. Кстати, она отметила про себя, что Маррон все ещё красен как варёный рак.

Когда Маррон и Элизанда спешились, оруженосец посмотрел на д'Эскриве, словно спрашивая разрешения уйти. Рыцарь жестом остановил его.

— Маррон, не мог бы ты прийти после ужина, если я попрошу?

— Да, сьер.

В его голосе Джулианне послышалась почти мольба, словно юноше самому очень хотелось прийти.

— Хорошо, так и сделаем. Мадемуазель Джулианна, не позволите ли вы мне навестить вас этим вечером в ваших покоях? Я думаю, что для соблюдения правил приличия нам хватит присутствия вашей компаньонки и моего благочестивого оруженосца.

— Благодарю вас, сьер Антон, я буду очень рада. Вечера были скучнее всего, потому что время между закатом солнца и сном было очень трудно убить.

— Прекрасно. Тогда после ужина Маррон проведёт меня к вам. Что ж, до вечера, мадемуазель Джулианна, мадемуазель Элизанда…

Взмах рукой — и рыцарь исчез. За ним, слегка смущаясь, последовал Маррон, неуверенно поглядевший назад и неуклюже попрощавшийся.