Бастард. Скиталец - Игорь Ковальчук Страница 30

Серпиана молчала, пока ела, молчала, пробуя неплохое местное пиво, и даже тогда, когда отдыхала с закрытыми глазами, подставляя лицо солнцу. Дик и раньше замечал, что, сколько бы она ни находилась на солнце, загар не приставал к ее мягкой, шелковистой, как теплая вода в ручье, тонкой, почти прозрачной коже. Сам он привез из Сирии густой загар и, если б не черты лица, больше походил бы на араба, чем на настоящего англосакса по матери и норманна по отцу. Он любовался тонкими чертами ее лица и яркими губами, которые так хотелось поцеловать, а потом дотянулся и погладил по руке.

Она приоткрыла глаза и бесстрастно посмотрела на него.

— Родная, — проговорил он одними губами.

Она долго ничего не отвечала.

— Только не здесь, — сказала она наконец.

— Я просто хочу сказать тебе, что люблю. Хочу, чтобы ты знала.

Ему показалось, что под черным росчерком ресниц блеснула влага, но глаза тотчас скрылись в густой тени ровных ажурных полукружий, и ничего больше нельзя было разглядеть.

— А может, тебе тоже лишь показалось? — выдохнула она.

— Что — показалось?

— Что ты любишь.

— Мне не показалось и не кажется. — Он помедлил. — А тебе — показалось?

— Не знаю…

Ответ был легкий, как выдох, в нем звучало сомнение, острое, как боль, но Дик не решился обнять ее. Даже не потому, что боялся оскорбить. Откровенно говоря, молодой рыцарь просто не имел представления, как следует вести себя с женщиной в таком странном состоянии… Особенно если не знаешь, как все исправить, одновременно не испортив то немногое, что еще осталось. Двадцатитрехлетний незаконнорожденный сын короля, за свою недолгую жизнь научившийся быть очень проницательным, теперь не мог понять, как это возможно — одновременно и желать, и не желать чего-то. Именно такое смешение чувств угадывал Дик в душе своей спутницы. Он испытывал полную беспомощность перед таинственным миром женской души.

К откровенному облегчению молодого рыцаря, довольно скоро объявился Трагерн. Он сделал неразличимый жест — и вокруг его фигуры перестало рябить радужное облако магии, которое Дик воспринимал магическим взглядом. Друид присел рядом с ними на скудную травку.

— Ты что-нибудь узнал? — спросил Герефорд, отвлекаясь от мыслей о Серпиане.

— Узнал. И многое. Король находится в замке Дюренштайн. Это на Дунае. Он был там с самого начала. Вопрос о выкупе давно решен.

— Какова сумма?

— Сто пятьдесят тысяч серебряных немецких марок или сто тысяч английских фунтов золотом — это уж как посмотреть. Часть, говорят, уже собрана и ждет в порту Дувр. Ее вот-вот переправят.

— Значит, надо спешить. — Дик поднялся. — Что еще ты узнал?

— Что император не хочет освобождать короля Ричарда. Насколько я понял, граф Иоанн де Мортен, который, кстати, недавно короновался на английский престол, предложил ему семьдесят тысяч серебряных марок за каждый год заключения своего старшего брата, или тысячу серебряных ливров за каждый месяц содержания, или же сто пятьдесят тысяч марок, если тот выдаст пленника под надзор короля Французского.

— Замечательно. — Герефорд поглядывал по сторонам, следя, чтобы их разговор никто не услышал. Но стражники, сидевшие с кувшином пива в десятке шагов от них, интереса к чужому разговору не проявляли. — Впрочем, от Иоанна я ничего иного и не ожидал. Принцу безумно хочется повластвовать. Его можно понять, ведь он едва не стал королем Англии вместо Ричарда. Проживи их отец, король Генрих, подольше, может, и…

— Что ты говоришь? — изумился друид. — В самом деле так?

— Я тебе потом расскажу эту трогательную историю. И что же император? Какое предложение он принял?

— Насколько я понял, он был готов принять все предложения сразу, но сейм заартачился. Знатные графы, герцоги и архиепископы упирали на то, что они пообещали пленному королю освобождение после того, как будет внесен выкуп. И намерены сдержать слово.

— Ты уверен? Ничего не перепутал?

— Уверен. И слова, и жесты, и мимика говорили одно и то же. Не волнуйся, я смотрел внимательно. И слушал не только слова, но и мысли.

— С ума сойти… Исполнение обещания в среде власть имущих, когда нет ничего проще, чем нарушить его? Я такое вижу впервые.

— И тем не менее. Насколько я понял из намерений императора, он собирается в любом случае извлечь из пленника определенную прибыль, и не один раз. Как только тот будет освобожден, его снова схватят и передадут Филиппу-Августу за обещанные сто пятьдесят тысяч марок.

— Что ж… Приятно видеть, что в этом мире хоть что-то незыблемо — например, жажда наживы, — и сильные мира сего так предсказуемы в своих поступках. Итак, замок Дюренштайн? Что ж… В путь…