Бронзовый грифон - Владислав Русанов Страница 30

– Хорошо, – согласился Примус. Заложил кулаки за спину, сделал несколько шагов по маленькой комнатушке. Вперед, а затем назад. – Если вы читали старинные рукописи, то вам, почтенный господин Министр, должен быть известен способ получения Силы колдунами Сасандры. Не так ли?

– Конечно. Способ весьма незамысловатый. Энергия стихий. Земля, Воздух, Вода и Огонь. Каждая из стихий эманирует… Я правильно употребил термин?

– Совершенно верно.

– Спасибо. Так вот… Каждая стихия эманирует по-своему, щедро отдавая Силу в пространство, в эфир, так сказать. Человек… Да почему только человек? Великан, дроу, гоблин, кентавр, обладающие врожденными задатками чародея и обученные соответствующим образом, способны улавливать эманации стихий. Улавливать, концентрировать в себе либо в особым образом изготовленных амулетах и использовать. Собственно, сам процесс использования сил стихий и называется волшебством.

Примус кивнул:

– Да, люди склонны замечать лишь внешние проявления и оставлять без внимания гигантскую подготовительную работу.

– Я тоже так думаю. Но, к сожалению, большинство думает иначе.

– В том-то и беда нашего мира! – горько воскликнул чародей. – Иногда мне хочется уничтожить его, опрокинуть в бездну, сбросить в ледяной и огненный круги Преисподней!

– Ну, это вы зря, мэтр… – задумчиво проговорил Министр. – У нашего мира, кроме досадных недостатков, имеется еще целая куча неоспоримых достоинств.

Примус презрительно оттопырил губу:

– Обиталище черни! Презренная свалка пороков и их жалких носителей – людишек!

– Эк вас разобрало, мэтр, – покачал головой Министр. – Конечно, мир наш далек от идеала, но чтобы так… Да еще в устах волшебника. Вы меня пугаете, мэтр.

– Ах, если бы я был хоть на четверть так силен, как чародеи далекого прошлого! – провозгласил Примус, закатывая глаза.

– Вот и хвала Триединому, что не так сильны, – подытожил его собеседник. – Вы меня очень обяжете, если продолжите свою лекцию. Время – деньги.

– Отнюдь нет, – возразил волшебник. – Время – суть река, не имеющая ни истока, ни устья…

– Пусть так, – прервал его Министр. – Время бесконечно, но человек смертен. Давайте не будем устраивать бесполезные диспуты. Вы начинаете меня разочаровывать.

Примус сразу сник, затравленно огляделся.

– Хорошо, я продолжаю, – сказал он, без всякой необходимости одергивая полы плаща. – В современных книгах упускается еще один способ получения силы. От людей. В горе или в радости, в страхе или в боевом азарте человек эманирует похлеще того же огня или воды. Причем, должен признаться, и вы нигде этого не прочитаете, улавливать Силу, поступающую от толпы, гораздо легче, чем мучиться с камнями, пламенем или пытаться выцедить энергию из ветра. В особенности сильная аура возникает, когда человеку плохо. Раздолье для волшебника!

– Ближе к делу, мэтр! – усмехнулся Министр.

– Хорошо. Ближе так ближе. Как я уже говорил… – произнес чародей медленно, через силу. Даже со стороны было видно, как тяжело ему даются эти слова. – Как я уже говорил, после великого морового поветрия, когда величайшие волшебники современности погибли…

– Погибли, прошу заметить, спасая человечество, – довольно бесцеремонно перебил его Министр.

– Да… Вы правы… Мне трудно что-либо возразить. Но, если позволите, я продолжу…

– Конечно, конечно, милейший, не смущайтесь!

– Так вот. Тридцать семь лет тому назад самые сильные волшебники Сасандры добровольно ушли из жизни. А с ними их лучшие ученики. И не самые лучшие, но просто преданные ученики…

Министр, беззастенчиво пользуясь скрывающей его глаза тенью, пристально рассматривал собеседника.

Обладая недюжинным умом, он частенько предугадывал слова и поступки и более непредсказуемых людей, а потому не обольщался исходом беседы с недоучкой-колдуном. Сперва будут хвастливые речи, возможно, даже с небольшой, посильной демонстрацией возможностей, а после последует предложение о союзе, которое плавно перерастет в жалкую торговлю за привилегии и место у кормушки в новой, свободной от насквозь прогнившей императорской власти Сасандре. Что ж… Если демонстрация колдовского могущества будет достаточно убедительной, то к чародейскому Кругу придется отнестись как к уважаемым союзникам и отстегнуть им кое-что от власти и богатства в будущем. Если же нет, то взаимодействие с ними может оказаться односторонне выгодным. Поднявшись против Империи в первых рядах восставших, наравне с идеалистами из городских тайных сообществ, восторженными до одури студентами, провинциалами, потерявшими остатки разума на идеях независимости и самостоятельности, они проложат путь тем, кто будет после править новой Империей, государством, где не будет места старому и косному, где пробиться к вершинам власти смогут люди, не обладающие трехлоктевым перечнем знатных предков, где, отринув лицемерие, наконец-то признают власть единственного владыки всего сущего под Солнцем и под Луной – золота. А если колдуны полягут в борьбе со старой властью все до единого, кто будет плакать? Значит, оказались недостаточно сильны, умелы, решительны. Туда им и дорога!

Но, слушая речь чародея, Министр не мог не заметить, как предательски дрогнул голос Примуса, упомянувшего лучших учеников.

«Значит, лучшие ушли вместе с учителями. А ты остался жить, хотя тридцать с лишним лет тому назад был уже не мальчишкой, которого могли просто пожалеть и не допустить к самоубийственному волшебству. Выходит, посчитали не лучшим. А то и попросту бесталанным. Или сам испугался и сбежал, потеряв голову от ужаса? Хотя… Кто видел, как умирают от чумы, сможет тебя понять…»

– Те, кто выжил, – будто подтверждая его мысли, продолжал волшебник, – не обладали достаточными знаниями, чтобы возродить школы ушедших учителей. Волшебство в Сасандре стало уделом неудачников и шарлатанов. Да вы это знаете, пожалуй, лучше меня… Долгое время казалось, что все потеряно и на просторах Империи больше не будет твориться истинное волшебство, способное потрясти обывателя.

«В том то и разница между вами и погибшими четыре десятка лет тому чародеями, – хотелось вставить Министру в пламенную речь чародея. – Вы хотите потрясать и удивлять обывателей, а они спасали от страшной гибели, не задумываясь о собственной доле. А теперь шуты и площадные комедианты возомнили себя на одной ступени с суровыми героями. Ну-ну…»

– Многие посвятили всю жизнь, пытаясь если не превзойти, то хотя бы сравняться с учителями…

«А не пробовали море зажечь? Или повернуть реки вспять?»

– Но они не достигли хоть мало-мальски значимого успеха…

«Еще бы… Бездари и трусы. Веселенькая компания».

– А некоторые, которых, как истинных мудрецов, оказалось немного, занялись изучением старинных книг.

«Бездари и трусы, но не лишены здоровой деревенской хитрости».

– Там-то мы и обнаружили запрещенное до поры знание. И я решил…