Завещание сталкера - Андрей Стрелко Страница 30

На то, чтобы что-то предпринять, сил у Ципика просто не осталось – крича от боли, он просто схватился свободной рукой за поручень. Собаку тащило по земле не меньше десяти секунд, самых долгих в жизни Ципика, и только потом пес кубарем полетел под колесо. Последнее, что запомнил Алексей, перед тем как провалился во мрак, – сладостное чувство мести, когда диск заднего колеса «хаммера» крошил кости твари, причинившей ему столько боли, и ему даже казалось, что он слышал хруст.

* * *

Так часто бывает: прежде чем память возвращается, она прокатывается по всему своему содержимому, извлекая из загашников обрывки событий, превращая их в одну нелепую путаницу. Алексей пришел в себя от острой боли в руке, мутный калейдоскоп событий остановил падение и сфокусировался на последних запомнившихся моментах. Прорыв, бегство капитана, бешеные скачки на раздолбленном «хаммере», собака… Ах да, собака, которая чуть не отгрызла ему руку. Потом он куда-то летел и что-то грохотало прямо в ухо. И сверкало. И било по голове. Боль в руке понемногу стихала, но движения все еще были затруднены. И все это время кто-то бесцеремонно бил Алексея по щеке, пытаясь привести в чувство.

– Очнитесь, шеф, слышите меня? – Алексей наконец узнал голос Шастина. Открыл глаза, огляделся: день, самый обычный день, самый обычный лес вокруг, как будто и нет никакой Зоны, хоть грибочки иди собирай. Только тишина вокруг необычная, не бывает так в простом лесу.

– Ну, слава богу! – прошептал Шастин. – Хоть один живой.

Постепенно исчезали посторонние звуки. Оказывается, в лесу действительно тихо, а все, что слышалось Алексею, это всего лишь шум в голове. Алексей попытался подняться, закружилась голова, но, подхваченный Шастиным, он все-таки сел. В десяти метрах позади – на боку – раскуроченный джип, рядом с ним, совершенно неподвижный, лежал Смирнов, голова перевязана, рукав на куртке разорван, видимо, Ципик не первый, кого Шастин пытался привести в чувство. Сам Шастин выглядел еще хуже: лицо в обильных порезах и ссадинах, на ухе рваная рана, правая рука перевязана, перемотаны обе коленки, из одежды на верхней части туловища осталась только изрешеченная тельняшка – предмет гордости Шастина, выдававший в нем отношение к частям ВДВ, где он начинал служить. Под ней Алексей рассмотрел так же бинты и кровоостанавливающие пластыри.

– Где мы? – спросил Алексей.

– В Проклятом лесу, где ж еще! Вы что, ничего не помните?

– Собаку помню, – ответил Ципик и покосился на руку.

Рука представляла собой жалкое зрелище: на глубоких ранах запеклась кровь, кожа ошметками свисала в нескольких местах, но пальцы шевелились, значит, кости целы. Боль стала тише – сказывалось действие анальгетиков, введенных Шастиным. Учитывая, что при неудачном стечении обстоятельств панцирный пес может и руку оторвать, легко отделался.

– А больше ничего? – уточнил Шастин.

– Потом ничего.

– Не много потеряли, – усмехнулся сержант. А потом, помолчав, добавил: – Выброс был. Смирнову, вон, спасибо сказать надо, что живы до сих пор. Это он нас сюда вывез.

– Он живой?

– Живой, только в себя не приходит.

– А Непряев?

– Не знаю, рядом его нет, а далеко я не отходил, не могу – колено перебито.

– Сильно?

– Сильно. Сам до наших не дойду. Да и где они теперь, наши?

– Метров триста-четыреста, как минимум.

– Интересно, вторая линия устояла?

– Не знаю, но придется узнать. – Ципик вспомнил о рации, но ее рядом не обнаружилось.

– Нет ее, – сказал Шастин, – я уже посмотрел.

– Да, хреново дело.

Ципик, опираясь на плечо Шастина, поднялся, это оказалось не так сложно, как ожидалось. Слабость, конечно, была, однако мышцы слушались и, кроме левой руки, ничего не болело. Плечо задето по касательной, а кисть на месте – большего и желать трудно. Оглядев себя, Алексей обнаружил несколько небольших ран, которые не угрожали жизни, и остался этим очень доволен.

– А еще говорят, броники не помогают, – проскрипел Шастин, оглядывая раны на теле, – если б не броники, покрошило бы нас на лапшу.

Бронежилету Алексея досталось гораздо меньше, чем защитной форме Шастина. Защитный комбинезон сержанта, лежавший неподалеку, сейчас больше походил на тряпочку, а Ципик насчитал в своем лишь четыре повреждения, что с учетом мясорубки, в которой они побывали, несказанно мало.

Далее в течение десяти минут они пытались привести в чувства Смирнова. Выглядел он, опять же в сравнении с Шастиным, неплохо: кроме рваной раны на голове, которую Шастин замотал, особых повреждений не было, не считать же повреждением синяки и кровоподтеки. Но приходить в себя он отказывался. Шастин пояснил, что, когда он сам полчаса назад пришел в себя, Смирнов был в сознании, но поговорить с ним Шастину не удалось: Смирнов только стонал, держась за голову, и на вопросы не отвечал. Тогда Шастин сделал ему укол противошокового и переполз к Алексею. Кроме того, Шастин успел поведать, как развивались дела вчера после того, как Ципик отключился.

Когда Алексей остановил машину около Непряева, чтобы подобрать его, Шастин и Смирнов попытались дать бой набегающим монстрам. Шастин успел пустить пару очередей по тварям, которые были совсем близко, в десяти шагах, а Смирнов удачно выстрелил из гранатомета, рассеяв ближний поток, и, бросив пустой ствол, кинулся на место водителя. Все рвалось и горело уже под боком, и после очередного разрыва крупный осколок врезался в крепежный элемент пулемета. Пулемет выбросило из машины, а Шастину осколками разворотило весь бронежилет и повредило обе ноги. От смерти его спасло только то, что за доли секунды до этого его самого отбросило взрывной волной на заднее сиденье. Здесь-то он и увидел поднимающееся тело Непряева, подтянул его в машину и едва не вылетел из нее, когда Смирнов дал по газам.

Собаку, повисшую на руке Ципика, он видел, но сделать уже ничего не мог. Смирнов давил на газ так, что машина едва не переворачивалась на неровностях дороги, непонятно, как она вообще не развалилась на части. Ориентироваться в пространстве было уже совершенно невозможно, поскольку все вокруг горело. Добраться на таком транспорте до своих было нереально, и вот тут Смирнов оказался молодцом: он развернул машину к болоту и, выжимая из тачки последнее, на полной скорости проскочил топь и продавил линию колючки. Обратно в Зону монстры не пошли, они рвались наружу, поэтому за машиной не побежали, а «хаммер» проехал еще секунд десять, не разбирая дороги, пока не врезался в дерево. Пассажиров разбросало по окрестностям, а потом шарахнул выброс. Ахало и бухало так, что, казалось, грохот рвет голову на части, а в конце Шастин запомнил яркую вспышку, после которой и отрубился.

Когда он пришел в себя, то застал все вот в таком виде. Вокруг светло и тихо. У самого ноги перебиты, поэтому вколол в себя все, что было в аптечке, потом перевязался и дополз до Смирнова. Дальше все ясно – оказал помощь ему, добрался до Алексея. Поскольку радиационный дозиметр пришел в негодность, вколол всем и по дозе радиоантидотов, на всякий случай, после выброса наверняка фонит. Оружия найти не удалось, только два рожка рядом с «хаммером».