Конан и путь героев - Джеральд Старк Страница 30

– Упаси меня Митра ставить под сомнение мудрость госпожи Чабелы, но посуди сам – после этого договора она более не предпринимала никаких шагов, – судя по интонациям, предмет разговора давно стал для Просперо личной неразрешимой трудностью. – Ни обмена посланцами, ни попытки наладить торговлю, ничего! Она вполне довольна тем, что имеет. Неудивительно, что в Рабирах подождали-подождали, да и обратились к нам, благо мы – их ближайшие и давние соседи. Найдется не одно семейство, в самом прямом смысле этого слова кровно связанное с теми, кто живет на полуденном берегу Алиманы. Гули прекрасно осознают, что не смогут и дальше безвылазно сидеть в своих горах, а я – я понимаю, что налаживание добрых отношений с ними займет несколько людских поколений. Так не лучше ли начать сеять сейчас, дабы потом собрать богатый урожай? В Холмах скрыто немало полезных вещей. Будет лучше, если они достанутся нам, аквилонцам, а не Зингаре. Скажем, вот это.

Высокая тень у окна жестом поманила Конни поближе и с деревянным стуком откинула крышку стоявшей на подоконнике плоской шкатулки. Подойдя, молодой человек разглядел лежащую внутри горку маслянисто поблескивающих, переливающихся быстрыми радужными искорками предметов. Взяв в руки первый попавшийся, он стал обладателем браслета, искусно сплетенного из тонких стеблей вьюнка.

– Мы проверяли, это золото не из копей Офира или Шема, – негромко произнес Пуантенский Леопард, достав другую вещицу – подвеску в виде ореховых листьев с полупрозрачным зеленым кристаллом, раскачивавшуюся на тонкой золотой цепочке. – Камни похожи на те, что добывают у нас в горах, но золото…

– Выходит, там есть рудники, – догадался наследник Аквилонии.

– Дорого бы я дал, чтобы узнать, какие еще секреты они от нас прячут, – вполголоса обронил Просперо, и протянул украшение Конни. – Бери, подаришь своей даме. Пора осчастливить гостей нашим присутствием, не то решат, что мы погрузились в обсуждение государственных тайн, а про них забыли.

Спускаясь вниз по витой лестнице, Коннахар пытался мысленно повторить короткую странноватую беседу с Золотым Леопардом от начала до конца. Пуантенец, ничего не делающий просто так, вел какую-то свою игру, отведя в ней место и наследнику престола. Иначе к чему намеки на дворцовые заговоры, рассуждения о судьбах Рабиров и заранее приготовленная шкатулка с необычными драгоценностями, вроде как изготовленными за рекой? Вдобавок – чрезвычайно своевременное предложение съездить в холмы за Алиманой. Неужели Просперо все знал с самого начала? В Тарантии полно преданных ему людей, и тайны жизни замка короны наверняка на следующий же день становятся известны в Гайарде. «Что с того? – убеждал себя Конни. – Может, герцог сочувствует мне и Айлэ, потому и затеял эту поездку. Мало ли какие дела он ведет с Рабирами? Когда случалось такое, чтобы Леопард из Пуантена действовал в ущерб королевству? Конечно, выглядит немного… подозрительно, что ли?., но я пока не вижу никакой опасности. Месторождение золота в такой близости от аквилонской границы – это, как я понимаю, весьма лакомый кусочек. Надо будет переговорить с Эвье – в искусстве интриг он разбирается куда лучше меня – но долго раздумывать тут не над чем. Мы поедем с караваном, и сделаем, что должны».

* * *

Веселье, как и предполагалось, затянулось до полуночи, да и потом не собиралось прекращаться. Кто-то уходил, кто-то приходил, из подвалов выкатывали новые бочки, разговоры и смех улетали вверх, к свежепобеленному, еще не успевшему покрыться копотью потолку, вздрагивали огоньки свечей и тонко звенели краешки сталкивающихся чаш. Лиессин вознамерился петь ночь напролет, благо ему удалось найти соперников из числа пуантенцев, а вокруг хватало девиц и дам, готовых как проявить благосклонность к победителю, так и утешить побежденного.

Вот и сейчас Льоу проникновенно выводил, по обыкновению чуть растягивая слова:

Много есть на свете баллад старинных,

Пели мне их в детстве под треск камина,

Черных королей побеждала лютня,

Белым королем становился скальд…

Замок мой стоит на семи холмах,

Бродит влага винная в погребах,

Плющ ковром зеленым обвил фасад,

А беда случилась пять лет назад.

Был осенний вечер, мела пороша,

В двери постучал менестрель продрогший,

Он сказал, что бродит давно по свету,

И просил за песни ночлег и кров.

Сталь его зрачков высекала искры,

Лютню он сжимал, словно ствол баллисты,

Я его пустил, обещав за вису

Дать ему, и кров, и ночлег, и стол…

Под эту мелодию державшаяся за руки парочка незаметно выскользнула из дверей зала, оказавшись в нижнем дворе крепости. Конни был уверен, что снаружи их встретит непроглядная бархатная ночь, но оказалось, что в здешних Краях темнеет поздно. Над замком нависал купол призрачно-зеленоватого цвета, расчерченный в стороне заката оранжевыми и малиновыми полосами, а на восходе наливающийся подступающим темно-синим сумраком. Тихо смеявшаяся Айлэ тянула его за собой, по каменным и деревянным лестницам, тянувшимся вдоль стен и уводившим куда-то вверх.

Наследник Аквилонии и его спутница проскочили галерею для стражи, разминувшись с дозорными, многозначительно пожелавшими им вслед доброй ночи, и через узкий арочный проем выбрались на открытую площадку, нависавшую над сходившимся под углом стенами бастионов и огражденную рядом зубцов высотой в половину человеческого роста. Под этим каменным выступом, как разглядел Коннахар, тянулся отвесный обрыв, чье дно тонуло в сгущающихся тенях. С трех сторон площадку окружало вечернее небо и медленно остывавший воздух, с четвертой – стена башни, отчего возникало впечатление, будто балкон парит над окрестными горами.

– Мы летим, – шепотом сказала рабирийка. – Я заметила это место сегодня днем, когда нам показывали крепость, и сразу подумала – вот бы придти сюда на закате.

Она забралась в проем между зубцами и встала там, предоставив ночному ветру трепать ее черные волосы и широкие рукава платья. В чуть захмелевшую голову Конни вдруг пришла шальная мысль: сейчас девушка шагнет со стены, обернется птицей и умчится за реку, к темным лесистым холмам. Вон они, Рабиры – звериными холками горбятся на другом берегу Алиманы, молчаливые и замкнутые в своих тайнах.

На вершине одного из холмов замерцало, разгораясь, одинокое красноватое пятно. Кто-то жег костер, и тот напоминал приоткрывшийся глаз дремлющего хищника.

– Слезай, – Коннахар настойчиво подергал замечтавшуюся подругу за край подола. – Пройдет всего день, и мы взглянем на Орволан с полуденного берега. Я тебе сказал, как нам повезло? Ради расширения кругозора моей милости Просперо берется устроить поездку в Рабиры. С каким-то обозом, который вскоре прибудет сюда. Готов поспорить, отец даже не подозревает, что пуантенцы вовсю приторговывают с твоими сородичами.

– Воистину, мир меняется, – Айлэ оперлась руками на плечи стоявшего внизу молодого человека, намереваясь спрыгнуть. Конни подхватил ее за талию и бережно поставил перед собой, не выпуская из объятий. – Еще лет двадцать назад сама мысль о том, чтобы отпрыск человеческой расы вознамерился разделить судьбу с рабирийской девицей, не испытывая опасений за свою жизнь…