Ромейский талисман - Андрей Астахов Страница 30

– Интересная сказка. – Давид зевнул. – Только ее можно было и в избе рассказать.

– Я еще не закончил. То, что я тебе скажу сейчас, уже не сказка. Тайна это великая, о которой никто не ведает кроме нас, волхвов, да самого князя.

– Тогда стоит ли мне ее рассказывать?

– Придется, Давыд-богатырь.

– Ва! А вдруг я разболтаю ее?

– Тебе никто не поверит, да и не разболтаешь ты. Силен ты и отважен, а сердцем чист, будто младенец. Такие, как ты, скорее дадут себя на части порезать, чем что-либо противное чести воинской совершат.

– Вот это ты правильно сказал, колдун, – произнес Давид и дружелюбнее посмотрел на Ворша.

– Ныне, когда Олег-князь пытается вернуть Русь к древним временам единства и силы, многим это не по душе. Племена, что Олег вокруг Киева под свою руку собрал, дань хазарам больше не платят. А как сунулись собаки чтобы мечом заставить славян опять им дань рабскую платить, так Олег и потрепал их хорошо: от Киева до Саркела и Корчева хазарские черепа в степи белеют! Ныне Русь пробуждается, строится, торговля и ремесла процветают, народ богатеет. Вот ты, витязь, из далекой земли армянской сюда прибыл, так ответь – так ли хорошо в твоей земле живут, как на Руси?

– В моей земле все хорошо живут, – не колеблясь, ответил Давид. – А ты зачем спрашиваешь? Обидеть хочешь? Сам поезжай в Ани, или в Васпуракан, или ко мне на родину, в Гегард, и посмотри. У нас даже простой земледелец трижды в неделю мясо ест и вино пьет. А церкви какие строят, а города! В вашей земле все из дерева строится, а у нас из розового, желтого и белого камня. Посмотришь – и сердце радуется.

– Нравится ли благополучие сие соседям вашим?

– Скажешь тоже! Да эти жадные крысы во сне видят, как будут наши богатства делить. Что арабы, что сельджуки, что ромеи – все они хотят нас своими рабами сделать.

– Верно говоришь. Так же и с Русью: многим не нравится, что Русь нынче в силе. Мечтают богатства наши отобрать, вернуть нас в рабство. Только делают это по-разному. Хазары на силу свою военную полагаются, хотят нас плетью да мечом к повиновению и покорности принудить, а вот ромеи воевать сами не любят. Вечно чужими руками норовят дела свои грязные сделать. Между тем нет у Руси на сей день врага коварнее и опаснее, чем греки. Нам про то ведомо.

– Вам – это кому?

– Жрецам Перуна. Мы, как псы сторожевые, Русь стережем от зла тайного и явного. Больше от тайного, ибо для того, чтобы врагов явных бить, что с мечом в нашу землю приходят, у князя ряд полчный [20]есть. А вот иного врага и разглядеть трудно. Ибо приходит он, как тень ночная, как моровая язва, незаметно и неслышно. А горя от него больше, нежели от хазар или торков.

– Ты про ромеев говоришь, так?

– И про ромеев. Известно нам, что ромеи замыслили извести Русскую землю хитрым колдовством. Не хотят греки, чтобы Русь процветала, боятся ее и завидуют ее богатству. Как уехал ромейский посол из Киева, на Священной горе в Киеве было страшное знамение, и о том князю немедля донесли. Только вот дело было уже сделано, пришло Зло в нашу землю. Через ромеев пришло.

– Откуда знаешь?

– Знаю. Один из даров, что ромеи князьям поднесли, заворожен был. Печать Черной Силы на нем. Олег и сам это понял, да только поздно уже. Дар сей Ингвару был преподнесен, а он с ним ни в какую расстаться не хочет. Как обезумел!

– Взять и отнять у мальчишки дар греческий, и выбросить, куда подальше!

– Нельзя. Дар заворожен, и освободиться от него можно, лишь добровольно передав его другому человеку. Ингвар же носит его на себе день и ночь. Коли силой Ингвара этого подарка чародейского лишить, венец Силы все равно на нем останется. Потому-то и сам Олег ничего сделать ныне не может, и волхвы тоже бессильны. Нет такого волхования, чтобы с отрока этого, Ингвара, черный ромейский наговор снять.

– Это понятно. Вернее, понятно, что ничего не понятно. – Давид потер лоб пальцами. – А девушка эта, Ольга, при чем?

– А вот теперь слушай тайну, которую я тебе открою. Только сперва поклянись, что никому ни словом, ни полсловом не проговоришься об услышанном.

– Клянусь! – Давид положил ладонь на грудь. – Если проболтаюсь, последним ишаком буду. И пусть род мой прервется, если не сдержу клятвы.

– Ингвар, воспитанник Олега, не сын Рюрика.

– Ва! А кто же?

– Слышал я, что Ингвар – сын Боживоя, князя новгородского, что до Рюрика правил. Олег его повсюду за сына Рюрика выдает, но это не так. Великую тайну я тебе доверил. Потому Олег и стал князем после Рюрика, что сыновей у того не было. У Рюрика была дочь.

– Постой, ведун, я, кажется, понял. Ольга – это…

– Ты правильно понял, Давыд-богатырь. Затем и послали тебя во Псков, чтобы ты ее в Киев доставил. Намерился Олег женить Ингвара на Ольге, чтобы семя Рюриково правило Русью, как то богами определено. Вот и тайна тебе.

– Интересно. Чего же князь мне доверил девушку в Киев сопровождать?

– Видать, понравился ты ему зело, – усмехнулся Ворш. – Ей сейчас наша помощь очень нужна. Тайное Зло за ней охоту начнет, если уже не начало. Не могут враги Руси допустить, чтобы потомство Рюрика власть имело. Пока потомки Рюрика будут править Русью, никакой враг ее не одолеет.

– Так тебя тоже за ней послали?

– Тоже. Свар, учитель мой, верховный волхв Перунов, отправил меня во Псков найти девушку и защитить от черных сил. Только теперь мне уже не одну Ольгу защищать, а троих приходится.

– Погоди, каких троих?

– Друзей ее. Ольга сказала, что без них в Киев не поедет.

– С ума сошел, клянусь! – Давид сделал в сторону волхва отвращающий жест. – Тащить каких-то смердов с собой? Не буду, клянусь святым крестом! Хочешь – сам будешь с ними возиться.

– Придется. Ольга нравом в отца, как сказала, так и сделает. Придется ребят этих с собой взять. У них норманны родителей убили, одни они остались.

– Твои дела, ведун! Мне все равно.

– Я и говорю, что сам справлюсь. Лишь позволения твоего прошу да трех коней. Нужны они мне.

– Коней дам. А позволение мое тебе на кой? Все равно возьмешь их в дорогу. Вот и будешь их защищать.

– Спасибо тебе, Давыд-богатырь, – Ворш поклонился армянину. – Поняли мы друг друга, хоть крови и веры разной.

– При чем тут вера? Охота тебе тащить этих детей с собой, тащи. Я только за княжескую невесту отвечаю.

– И я за нее отвечаю, – сказал Ворш, помолчав, добавил: – Мы все ныне за нее в ответе.

На рассвете воины Таренаци были готовы отправляться в путь. Отдохнувшие и подкрепившиеся плотным завтраком воины седлали коней, навьючивали запасных лошадей мешками с провиантом, зерном и одеждой. Несколько лошадей везли оружие, собранное на месте битвы у убитых варягов, – Давид приказал собрать целое и хорошего качества, а поломанное отдали смердам, на гвозди, лемехи и серпы. Одного из раненых оставили в Выбутах на попечение местного ведуна и бабок-травниц с тем, чтобы потом переправили воина в Псков, второй был ранен легко и присоединился к отряду. Дружинники уже были в седлах, когда подоспел Ворш со своими спутниками.