Подземелья Дикого леса - Колин Мэлой Страница 30

— Налево! — проорал он, не моргнув глазом перепрыгнул на другую сторону и приземлился с громким «УФ!». Кое-кто последовал его примеру и тоже прыгнул. Некоторые отступили, не решаясь. Прю сдаваться не собиралась; если ее одноклассник, которого в первом классе оставляли после уроков в спортзале, потому что он не мог подтянуться даже один раз, перепрыгнул, то и она сможет. Подбодрив себя этим, Прю разбежалась.

Отталкиваясь от земли, она поскользнулась и кувырком полетела в пропасть.

* * *

Ифигения увидела трещину. Темную расщелину в земле. Через какое-то время она узнала в ней ту, что явилась ей во сне: трещина, ведущая все дальше и дальше вниз, в темную, непостижимую глубину. Хоть это было лишь видение, глаза ее не могли ничего различить в темноте, и все же она чувствовала, что эта пропасть полна живых, дышащих, растущих существ — маленьких и больших, живущих здесь уже многие века. Тьма позвала ее. Ифигения послушалась.

В темноте замерцал свет. Песчинка света. Она протянула к ней руки, коснулась. Три кольца проходили одно через другое, вращаясь вокруг центральной оси. Свет хлынул волной — зрение вернулось к ней. Она осознала, что это сияющее нечто и есть шестеренка из ее сна.

Потом Ифигения увидела, что золотая шестеренка находится в сердцевине более крупного узора, и тут перспектива сменилась: она больше не смотрела со стороны, а управляла сияющей сферой из самого ее центра. Она села, скрестив ноги, держа ее у своего сердца. Вокруг центральной точки вращались четыре объекта. Ифигения мысленным взором тут же узнала три из них: это были три древа леса. Слева от нее был теплый ствол Древа Совета. Справа торчали истощенные, кривые ветви Сухого Древа. Над ней — Древо Мощей, под которым покоились останки всех мистиков. Его крона светилась мягким светом. Под ней было что-то неведомое — тоже дерево, но оно было старейшине незнакомо. Между четырьмя деревьями протянулась сияющая золотая филигрань — символ взаимосвязи всего сущего в лесу. А ядром, осознала Ифигения, было нечто, зажатое в ее руке. Так же как тогда во сне, она раскрыла ладонь и увидела, что держит живое, бьющееся сердце.

Сердце мальчика.

Между четырьмя деревьями протянулась сияющая золотая филигрань — символ взаимосвязи всего сущего в лесу.

В это же мгновение все вокруг снова окутала тьма. Сакральный узор распался, и к ней ринулись темные силуэты, тени, которые хотели уничтожить то, что она держала в руках, — или, еще хуже, использовать в своих злых целях. Тени вились вокруг и бросались на нее, стараясь ослабить ее бдительность. Собрав все силы, Ифигения очнулась от видения и устремилась наверх, к поверхности своего сознания.

Тьма последовала за ней.

* * *

Прю, вскрикнув, замахала руками.

Ей удалось схватиться за остаток перерезанной веревки, которая до этого держала мост. Через долю секунды ее ударило о склон с такой силой, что руку будто выдернуло из сустава. Девочка взвыла и зажмурилась, не желая смотреть на страшную бездну, над которой болтались ее ноги. Вытянув другую руку, она зацепилась за трещину в склоне. Та не крошилась, и Прю удалось забраться на выступ. Вдруг сверху протянули руку — это оказался один из младших мальчиков. Прю с благодарностью приняла помощь и вскоре наконец оказалась на платформе, в безопасности.

Мальчишка сразу же поднялся на ноги и бросился бежать за поредевшей толпой. Прю отряхнула руки от каменной крошки и устремилась следом.

Оставшиеся в гонке ребята — их было человек шесть, Кертис где-то посредине — прыгали по небольшим платформам, которые служили верандами разбойничьим жилым пещерам. Вперед выбивались те, кто охотнее рисковал своей безопасностью, пропуская лестницы и прыгая прямо с одной платформы на другую. Прю к этому моменту уже выдохлась — падение лишило ее всякой смелости. Она добралась только до третьей платформы, а все остальные уже исчезли за изгибом утеса.

И вдруг ей кто-то свистнул.

Она обернулась: в тени высокого свода стояла малышка лет шести. Она жестом позвала Прю за собой. Решив, что терять уже нечего, та вприпрыжку последовала за девочкой. Свод оказался началом пещеры, которая превращалась в неглубокий туннель — такой узкий, что пришлось протискиваться боком, — ведущий на другую сторону утеса. Добравшись до конца, малышка указала на деревянный переход, ведущий вдоль склона, через узкую трещину, к каменной лестнице вдали. На самом верху лестницы Прю что-то разглядела. На ветру трепетал четвертый флажок! Поблагодарив маленькую разбойницу, она осторожно ступила на доски перехода.

Идти приходилось медленно, шаг за шагом, потому что дорога здесь представляла собой просто две доски, кое-как воткнутые концами в разломы утеса. Они казались более старыми, чем все остальные постройки лагеря, потому что были покрыты скользким слоем мха и сильно прогибались под ногами, издавая тревожные стоны. Посмотрев вниз, Прю заметила, что падать не так далеко: скорее всего, она застряла бы в узкой трещине футов через тридцать — и тогда кто знает? Девочка уже представила себе, каково будет остаться тут навечно, и, когда все-таки добралась до конца, облегченно вздохнула. Дальше предстояло пройти вверх по каменным ступеням, круто поднимающимся по скале. К несказанной радости Прю, она оказалась у этого флажка первой: остальные еще только карабкались сюда гуськом по длиннющей лестнице. Они были так далеко, что Прю позволила себе постоять, отдышаться и оглядеться вокруг.

С этой высоты Большой овраг открывался во всем своем величии: не просто прямая трещина в земле, а целая пропасть — будто устье безводной, бездонной реки, полное ответвлений и усеянное пещерами, из которых струился дым костров. Она оказалась почти на том уровне, где склон встречался с мшистой поверхностью земли и возвышался утесом. Опустив взгляд, Прю заметила, что те самые каменные ступени извилисто уходят и вниз по другой стороне каменной башни. Ей подумалось, что они никак не могут быть делом рук разбойников; мастерство и труд, вложенные в их создание, потребовали бы многих лет. Сделанные наскоро разбойничьи мосты еще кое-где пестрели свежей листвой, а лестница под ногами Прю была покрыта ярко-зеленым мхом и истерта множеством ног. Казалось, ей уже не одно столетие. Кромешная темнота, в которую вели ступени, затягивала Прю, и она почти что отказалась от гонки, решив вместо этого спуститься по ним.

Но все же девочка подождала, когда первые добравшиеся заметят, что она уже там, и только потом последовала по узким камням вниз, в глубину провала. И вдруг прямо за узкой расщелиной она увидела пятый флаг. Прю едва поверила своим глазам, но, похоже, у нее еще были шансы в этой гонке.

* * *

— Старейшина!

— Ифигения!

Голоса звучали взволнованно и тревожно. Она решила выяснить, чем они так обеспокоены, и, открыв глаза, осознала, что лежит на спине. Это было странно. Над ней столпились мистики, все десять.

— Ты совсем отключилась!