Игра теней - Глен Кук Страница 30

— Два часа, — отвечал Гоблин.

— Тогда можно малость отдохнуть. Конвой должен был приотстать, пока не окажется в восьми часах пути от нас. Теоретически, он должен был подойти и застать пиратов на последнем издыхании, чтобы с легкостью перебить их, если нас уже не окажется в живых.

— Одноглазый! Что с их волшебником?

Ответ его звучал не слишком весело:

— Мы можем попасть в большую беду, Костоправ. Этот тип еще сильнее, чем мы думали поначалу.

— Вы пробовали его прищучить?

— Дважды. По-моему, он и не почесался.

— Если так, отчего же он держится в сторонке, а не прихлопнет нас?

— Не знаем.

— Может быть, нам стоит взять на себя инициативу? Попробовать выманить, наконец…

— А почему бы просто не разбить бревно и не продолжить путь? — спросил Мурген. — Мы их столько положили, что всем болотам на год оплакивать хватит.

— Не дадут, вот почему. Просто не позволят этого. Одноглазый, ты можешь отыскать их ведуна?

— Да. Только зачем? Я согласен с малышом. Ломаем бревно. Иначе могут напасть врасплох.

— Значит, врасплох? Ты, деревянная башка, как думаешь, для чего здесь это бревно? Зачем, по-твоему, я здесь остановился? Так. Ты можешь загнать такой маленький, багровый огонек ему в волосы?

— Ну, если надо… Где-нибудь через полминуты.

— Надо. Когда я велю.

Все это время я старался найти в нашем положении нестандартные параметры и, пожалуй, нашел. И теперь готовил интереснейший, хотя, возможно, смертельный, эксперимент.

— Ведьмак! Вы с Масло разворачивайте все баллисты на восток. Сбавьте натяжение на сорок процентов, чтобы бомбы не разбивались прямо в этом корыте. — С помощью Жабомордого я приказал Могабе собрать своих лучников на крыше рубки. — Когда Одноглазый обозначит цель, начинайте обстрел. Половина прямого угла, навесной огонь, траектория полуплоская. И бомб не жалеть, словно хотим сжечь все болото.

Отчаянно закричал пират, сорвавшийся с мантелета. Взбурлившая вода показала нам, что иглозубы знают, где лучше, и держатся поблизости.

— Давайте, все по местам.

Гоблин задержался возле меня.

— Похоже, я знаю, что ты хочешь попробовать. Надеюсь, потом об этом не придется жалеть.

— А чего надеяться? Если провалится, мы все — покойники.

* * *

Я отдал приказ. Одноглазый отправил в полет свою вешку. И тут же расцвел, распустился обстрел!

На минуту я даже решил, что мы накрыли этого лоха.

Внезапно на крыше рубки материализовалась Госпожа. Я сдвинул на затылок крокодилью голову.

— Эх-х, хо-ор-рош балаган, а?

Мох и кипарисы — словно разом взорвались.

— Ты что делаешь?

— Что, рядовой? Решила наконец приступить к несению службы?

Левая щека ее дернулась. Моя тактика была направлена вовсе не на пиратского колдуна.

Меж нас скользнула стрела — меньше чем в шести дюймах от наших носов. Госпожа вздрогнула.

Тут пираты, карабкавшиеся по мантелетам, наконец забрались наверх. С полдюжины тех, кого миновали стрелы лучников, прыгнули на крышу — и были тут же приняты на ощетинившиеся копья.

— Я устроил все так, что им остался лишь один способ разделаться с нами. — Здесь я дал ей секунду подумать. — У них имеется волшебник громадной убойной силы. Пока что он не высовывался. Ну, я просто сказал ему, что знаю, что он здесь, и постараюсь его накрыть.

— Костоправ, ты сам не ведаешь, что творишь!

— Неверно. Отлично знаю.

Госпожа, изрыгнув означавший сомнение эпитет, развернулась и удалилась.

— Жабомордый!

Бес немедля возник передо мной.

— Начальник, ты лучше надень назад свою крокошляпу. А то заклинание не убережет тебя от стрел.

При этих словах несколько стрел свистнули мимо.

Я надел головной убор снова.

— Ты сделал, что должен был, с теми штуками?

— Все в порядке, начальник! Я это отправил в такое место, которое не это место. Через минутку услышишь, как завопят!

Огонь среди кипарисов замерцал, будто задуваемая свеча. С десяток огоньков Одноглазого проплыли меж них — и просто исчезли. Ночь начала наполняться подавляющим ужасом присутствия колдовства.

Единственная оставшаяся искорка скользнула ко мне и закружила у пасти крокодильей головы.

Примчалась Госпожа:

— Костоправ! Что ты наделал?

— Я уже говорил: я знаю что делаю.

— Но…

— Что, пропали все твои игрушки из Темной Башни?

Назовем это интуицией, любовь моя. Выводом, сделанным на основе неадекватной и разрозненной информации. Хотя играть легче, если уже знаком с партнером.

Тьма сгущалась. Исчезли звезды. Однако сама ночь блестела, словно отполированный кусок антрацита. Блики видны были повсюду, хотя никакого света не наблюдалось — даже с головы носовой фигуры.

— Ты ведь погубишь всех нас!

— С тех пор как меня избрали капитаном, вероятность этого существует. Она существовала, когда мы уходили с Курганья. Существовала, когда мы покидали Башню. И когда выходили из порта Опала. И когда ты присягала Отряду. И возросла до предела, когда я принял поспешное и умышленно жульническое предложение купцов Джии-Зле. Так что ты, подруга, не сказала ничего нового.

Что-то наподобие черных плоских камней заскакало по воде, выбрасывая в воздух фонтаны серебристых брызг. Гоблин с Одноглазым позорно бежали.

— Чего ты хочешь, Костоправ?

Голос ее звучал натянуто, точно готов был вот-вот лопнуть под острым лезвием страха.

— Хочу знать, кто командует Черным Отрядом. Хочу знать, кто принимает решения насчет того, кого брать с собой, а кого — нет. Хочу знать, кто дает солдатам Отряда позволение уходить на несколько дней, кто дает им право прятаться целую неделю, манкируя всеми своими обязанностями. А более всего хочу знать, в какие, собственно, авантюры и интриги теперь замешан Отряд.

Прыгучие камни продолжали приближаться, разбрасывая по сторонам серебро брызг. Все они стремились к барке.

— Кто же будет командовать, Госпожа? Я или ты? В чью игру мы будем играть? В мою или в твою? Если в твою — все твои драгоценности останутся там, откуда ты не сможешь достать их. А все мы отправимся к иглозубам. Сию минуту.

— И ты не блефуешь?

— Когда сидишь за столом с таким же, как ты сам, нет нужды блефовать. Просто ставишь все, что есть, и смотришь, заровняет ли.

Она меня знала. Она отлично знала, что варится в моей голове. И понимала, что я способен на эту игру, будучи вынужден.