Именем Анны. Возврата не будет - Татьяна Губоний Страница 30

Вышагивая в самом начале нестройной колонны, Лент притормозил и оглянулся на своих попутчиков. Дорогих ему людей.

Савила шла уверенно, как всегда, будто напоминая Ленту: «Я прикрою, куда бы тебя не понесло!», высокая трава доставала ей едва до колена.

Роза справлялась с ситуацией хуже, возможно, застревала в земле или в переплетениях травы и корешков, потому что шла подскоками, вопросительно и вымученно улыбаясь: «Далеко ещё?»

Любочка, миниатюрная и загадочная – Лент только сейчас заметил, насколько она похожа на его мать, по крайне мере, на некоторые из оставшихся фотографий, – плыла по полю, периодически наклоняясь и поглаживая руками самые высокие травинки.

Рядом с ней шёл отец. Вроде бы и не касался своей Любови, но ограждал её от всего мира личной защитой. И как только такое возможно? Феномен.

Последним невозмутимо тащил свой чемодан Патрик.

Илья, оставшийся у джипа, облокотился на капот и методично покусывал травинку. Лент готов был поспорить, что мотора тот не заглушит и нырнёт в кондиционированный салон раньше, чем гости окажутся в тени берёзы. Хорошо бы и им поторопиться в эту самую тень, потому что некоторым ведьмакам немилосердное солнце может расплавить последние мозги.

Тень… Да, в тени всё было иначе. Уютно и приятно, как дома, что показалось Ленту странным, с деревьями в полях чувства уюта у него раньше не возникало. Больше того, ему захотелось забраться между стволами, зацепиться там покрепче и остаться. Вот так, запросто залезть и остаться.

– Энергии встретились, – объяснил Егор. – Это та самая берёза. В тебе ещё теплится её огонёк.

Да уж! С этим обменом энергетикой нужно будет разобраться, но позже, в спокойной обстановке, в окружение синих коллег. А сейчас они здесь зачем?

Егор кивнул на подбредающих: – Объясню всем сразу.

Последней в тени оказалась Любочка, она помогала Патрику с чемоданом. Что произошло дальше, Лент не понял, но под деревом что-то изменилось. Куда-то пропал шелест листвы и звон мошкары, будто закрылась невидимая дверь, отрезая от гостей ненужные им звуки. Необычная магия, не тёмная. И не светлая.

– Покажи им, – сказал Егор, вглядываясь в ствол дерева.

Лент замер – вот оно! – но ничего не произошло.

– Пожалуйста, – на этот раз лесничий просил тише и мягче, будто извиняясь за излишне резкий тон первоначальной просьбы. Но и это не помогло. Дерево молчало.

Тогда Егор огляделся, а Лент проследил за его взглядом и изучил вместе с ним лица остальных. Айа смотрела с ожиданием, Роза – с интересом, Любочка – с удивлением, а Савила и отец – с напряжением и неодобрением. Один Патрик смотрел не на лешего, а на свой чемодан: проверял застёжки.

Первой заговорила Савила:

– Егор, тёмный мир не играет по правилам нежити. Зачем мы здесь?

Давненько Лент не видел Савилу такой недовольной. Сразу всплыли в памяти давние раздоры между кланами, отдаление коричневых, изгнание красных… Всё это было очень давно, задолго до рождения Лента. Тёмные целенаправленно сводили нежить с лица земли. Особенно вампиров. Да и об остальной нежити современники Лента зачастую знали только из книг, и всё равно её не жаловали. Алевтина, например, он сам слышал, отзывалась с пренебрежением о домовых. Немного спокойнее о мавках и водяных, но и то, вероятно, потому что «далеко», а оттого и «неправда».

– Почему, Савила? – не удержался Лент от вопроса. – Чем неугодна нежить миру?

Савила перевела на него холодный взгляд, тоже, к слову, новый для Лента опыт, а затем взглянула на не менее сурового королевского советника, будто предоставляя ему слово.

– У нас фундаментально различные платформы, – сказал тот. – Наш закон предполагает мирное сосуществование с людьми, тогда как их правила никакого особого уважения к человеку не предполагают. Кто сильнее, тот и прав.

Плохо.

– Всё так, – вмешался Егор. – Но балансу силы нежить необходима. Если не дать ей права жизни, хотя бы на удалении от человека, человек сам начнёт страдать первым.

– Это старый спор, – кивнул Скорз-старший. – И вы, помнится, его выиграли. Оттого всё и есть, как есть. Но этого недостаточно для того, чтобы идти к нежити на поклон.

– Погоди, отец, – такой подход показался Ленту слишком политизированным. – На данном этапе нам не нужно ни сравнивать платформы, ни идти на поклон, мы здесь для того, чтобы понять, чем отличаются чернокнижники от обычных людей. А нужно нам это, напомню, для того, чтобы предотвратить воплощение чёрного. Все присутствующие здесь хорошо знают, зачем может понадобиться чёрному визит в этот мир: для уничижения позиции человека по отношению к нежити и нечисти. И если сама нежить поможет нам это предотвратить, разве не в наших интересах принять такую помощь?

Лент почувствовал на щеке прикосновение. Знакомое. Как в ту ночь, когда его «несли» по лесу ветки и листья. А в следующее мгновение услышал восторженный возглас Любочки:

– Ах, какая красота!

Преодолев несколькими шагами расстояние, отделяющее её от ближайшего ствола, она протянула к дереву руки. Протянула так, будто держала на них поднос.

Воздух дрогнул, и Лент увидел в Любочкиных руках вовсе не поднос, а полупрозрачные тонкие ладони… мавки? Нет, назвать это существо хотелось иначе. Хотя бы потому, что образ был явно мужским. От Лента не ускользнуло, как моментально приподнялись плечи, и округлилась спина отца.

Спокойно!

В следующую секунду ещё недавно отстранённый и рассредоточенный Патрик одним ловким движением вскрыл замки чемодана и передал боссу некий предмет. Скорз-старший тут же выбросил вперёд руку, удерживая в ней переданное на манер пистолета. Случилось это настолько быстро, что никто ничего понял, успев только выдохнуть коллективно-разрозненное «ах» и «ох».

Не взволновалась только Любочка.

– Не бойтесь, – сказала она нежно. – Он не сделает нам больно.

На этих словах всем стало понятно, что «нам» – это не просто так брошенное слово. Любочка действительно «срослась» со странным полупрозрачным духом. Будучи такими разными – строго одетая женщина и бесплотный дух, – в то же время они были одним целым, их энергия стала общей. Что здесь скажешь? Любочка – симбионт. А это – понятие, как пришлось напомнить себе Ленту, не до конца изученное.

Скорз-старший расстроенно выдохнул и опустил «оружие»: – Спрячь, Пати, спрячь…

Патрик, снова ставший привычно флегматичным и медленным, хотя теперь Ленту будет сложнее поверить в то, что эти качества для него естественны, медленно убрал предмет в чемодан и аккуратно защёлкнул замки.

– Я покажу, – пронеслось волной шёпота в голове Лента и, надо полагать, не только в его, поскольку несколько странных движений вокруг выдали удивление остальных.

Слов больше не было, дальше пошли образы. Они формировались из движения воздуха, поначалу едва угадываясь, но, как только глаз привыкал, складывались в чёткую картинку. Вода. Это была вода во всех видах и формах: гладкая и бурная, ниспадающая водопадами и проливающаяся дождём и даже пульсирующая в венах в виде крови. И любая из её форм втягивалась в одинаковую воронку. Постепенно кроме этой воронки не осталось ничего, вернее их было много, крупных водоворотов и мелких водоворотиков, вокруг каждого ствола и каждой ветки, вокруг фигур тёмных – то есть везде. Затем воронки, крутящиеся вокруг людей, замерли, поднялись и сжались до размера ладони, зависнув перед лицом каждого замысловатой плоской спиралью.