Мой хозяин дракон - Оливия Штерн Страница 30

Я вяло шевельнулась, и этого хватило, чтобы лорд-дракон резко остановился, без усилий приподнял руку, на которой лежала моя голова. Теперь его лицо оказалось так близко от моего, что я ощущала кожей его дыхание.

– Кора…

И столько горечи, столько боли я услышала в одном-единственном своем имени, что захотелось плакать. Вот так, лежа щекой на горячем плече, глядя в горящие изумрудной зеленью глаза.

Комната резко крутнулась, я ощутила спиной покрывало. Под ладонью оказалась выпуклая вышивка, наверное, та самая сиреневая роза на черном, цвета клана Ши. Стоило мне оказаться на кровати, мгновенно сделалось холодно, зубы непроизвольно клацнули. Дракон понял все без слов: тут же накинул поверх пушистый шерстяной плед и сам лег рядом, прижимая меня к себе спиной. Слушая, как он сопит мне в макушку, я снова закрыла глаза. Хотелось открыть их – и обнаружить себя дома, оказаться в собственной светлой спальне с бледно-голубыми тюлевыми занавесками на окнах, услышать, как за окном шумит старая липа, вновь увидеть, как солнечные зайчики рассыпались по молочного цвета обоям. Когда-то я мечтала, чтобы мой муж был не только красив внешне, но и безупречен в мыслях и поступках. Наверное, я невероятно невезучая, ведь в результате стала собственностью мужчины, который питался жизнями других и ничего с этим поделать не мог, потому что был должен защищать острова.

– Кора, – неуверенно позвал он, – как ты?

Я не удержалась и хмыкнула:

– Так себе.

Получилось слабо и хрипло.

– Сколько я уже… так?

– Сутки.

– Я… лежала сутки? – прошептала я, хотя уже знала ответ.

– Нет. – Мне показалось или дракон смутился? – Не лежала… Я… – и умолк.

Выходит, все это время он носил меня по комнате на руках? У самого-то откуда силы?

Внезапно мне сделалось грустно. Это, конечно, здорово, когда мужчина носит тебя на руках. Только вот… Он ведь это делал потому, что я оказалась его таури, потому, что чуял во мне подходящую особь женского пола, которая могла родить дракона. А если бы я не была его парой, стал бы он на меня тратить силы? Вряд ли…

Но, верно, я должна была хоть что-то сказать?

– А вы… как?

– Ты.

– Все равно. Как вы… ты… себя чувствуешь?

Это было хорошо и правильно, что мы не видели лиц друг друга. Наверное, ему бы и не хотелось, чтобы я видела его таким… несильным и смущенным. Дракон должен быть непрошибаемым, его сердце – сплошь камень. Он должен править стальной рукой и развлекаться с любовницами. И голос не должен дрожать, словно у перепуганного ребенка. А я… мне тоже совсем не хотелось, чтобы он увидел мою растерянность. Я ведь должна была на него злиться – оттого, что он чудовище, что попользовался мной. Только вот злости не было, она вся угасла, подернулась пеплом. Потому что впервые за все время я почувствовала дракона слабым и ранимым. Он и сам был себе не рад, но ничего не мог изменить. Ни-че-го.

– Зачем ты это сделала? – тихо спросил он, касаясь губами макушки.

– Что?

– Зачем пришла? Разве тебе не сказали, что в том состоянии… Варги! Я даже ничего не помню. Мое сознание спит, когда силы остаются только на драконью суть.

– Они хотели отдать тебе Айту, – прошептала я, – ты бы ее убил.

– Я и тебя мог убить, и ты это знаешь, – с горечью сказал Арктур. – Если бы ты погибла, то… в чем был бы смысл моего существования?

– Я не могла позволить убить девочку, – упрямо сказала я.

– Она тебе никто. И ты была готова пожертвовать собой ради совершенно чужого ребенка?

В его голосе звучало искреннее удивление.

– Если бы Айта погибла, то уже я бы не смогла жить дальше так, как до этого.

Пусть думает что хочет.

Он и вправду задумался. Запустил в мои волосы пальцы и принялся неспешно перебирать пряди. А потом сказал:

– Ты наверняка считаешь меня чудовищем, которое убивает девственниц, чтобы продолжать жить самому. Но я не могу позволить себе умереть, Кора, потому что мой остров закрывает портальные пути к еще пяти островам. Если я погибну, то еще пять островов отойдет варгам и опрокинется за край Чаши. А на островах живут люди. Такая вот странная у дракона жизнь. Приходится убивать одних, чтобы жили другие. И никуда не денешься от этого, как бы ни хотелось.

«Пять островов!» – изумилась я про себя.

Наверняка там живет множество людей. И тогда… в самом деле Арктур Ши не может позволить себе умереть, потому что погибнет куда больше народу.

Я молчала, и он медленно продолжил:

– А еще, маленькая женщина с огромным сердцем, я вот что тебе скажу. Ты только-только вступила в самостоятельную жизнь и поэтому не знаешь ее основного правила.

– Это какого же? – буркнула я.

– Истинно благородные и порядочные люди, к сожалению, всегда проигрывают лжецам и негодяям, – с чувством произнес дракон. – Ты предпочла рискнуть собой ради девочки, которая, может, и спасибо тебе не скажет завтра, а в другой день и вообще тебя предаст. Это истинно благородный поступок, и он ценен, как может быть ценен бриллиант, оброненный в грязь. Но судьба непредсказуема. Может статься, ты будешь играть против человека менее благородного. И тогда тебе придется сделать выбор: оставить свою порядочность при себе и проиграть или некрасиво солгать – и выиграть.

– Это не может быть… так, – ошеломленно прошептала я. – Вы… это специально мне говорите, чтобы высмеять!

– Ничуть. – Он нежно гладил меня по плечам, закутанным в плед, и тепло от сильной ладони расходилось, расцветало чудесными цветами по коже. – Такова жизнь, маленькая благородная таури. Запомни: если предпочтешь честность и благородство, то, скорее всего, проиграешь. Впрочем, – он усмехнулся, – будем надеяться, что больше тебе не будет что-либо угрожать…

– За исключением вас…

– Тебя. Я постараюсь предпринять что-то… чтобы такого не повторилось. Я сам не знаю, что происходит, почему такие возмущения на краю Чаши, почему варги так упорно сюда стекаются, да еще и в таком количестве. Я только недавно запечатывал их норы, а они умудрились сорвать печати… И наседают такой волной, что даже я ее не могу сдержать. Такого не было раньше.

– Если ты не можешь покинуть остров, то что можешь предпринять? – тихо спросила я, все еще потрясенная услышанными откровениями.

– Я могу попросить помощи у кузена, что живет через три острова по краю Чаши, – шепнул дракон и умолк.

Он тихо сопел, вдыхая запах моих волос, зарывшись в них носом, и это было так трогательно, что я даже забыла: это мой хозяин, а я – рабыня, из которой он совсем недавно высосал почти всю жизнь. Я медленно проваливалась в сон – теперь уже сон, знаменующий выздоровление. А дракон медленно поглаживал меня по плечу, прижимая к себе, не давая замерзнуть.