Клетка короля - Виктория Авеярд Страница 30

Я раздираю все книжки, какие есть в комнате, на кусочки. Переплет рвется, страницы разлетаются – жаль, что они не истекают кровью. Жаль, что я не истекаю кровью. Бабуля умерла, потому что я выжила. Потому что я еще здесь – наживка в западне, приманка, которая нужна для того, чтобы выманить Алую гвардию из укрытия.

После нескольких часов бесплодных разрушений я понимаю, что ошиблась. Алая гвардия не сделала бы этого. Ни полковник, ни Фарли. Во всяком случае, не ради меня.

– Кэл, ты идиот, – говорю я в пустоту.

Потому что, разумеется, это была его идея. Принца так учили. Победа любой ценой. Надеюсь, больше он не захочет платить за меня такую немыслимую цену.

На улице снова идет снег. Но я не чувствую внешнего холода – только свой собственный.

Утром я просыпаюсь в постели, одетая по-вчерашнему, хотя совершенно не помню, как легла. Разорванные книжки исчезли – их тщательно вымели из моей жизни. Вплоть до мельчайших клочков бумаги. Но полки не пусты. Десяток переплетенных в кожу томов, старых и новых, заняли освободившиеся места. Меня охватывает желание уничтожить и их; я с трудом поднимаюсь на ноги и делаю рывок.

Первая книжка, которую я хватаю, оказывается потрепанной, в изношенном старом переплете. Наверное, он раньше был желтым, а может быть золотым. Какая разница? Я хватаюсь за пачку листов, намереваясь изорвать их на клочки.

Знакомый почерк заставляет меня застыть на месте. Мое сердце подпрыгивает.

«Собственность Джулиана Джейкоса».

У меня подгибаются ноги. Я мягко приземляюсь на пол и наклоняюсь над самой приятной вещью, какую видела за много недель. Мои пальцы касаются очертаний имени, и я мечтаю, чтобы Джулиан соскочил со страницы, чтобы его голос зазвучал не только в моей голове. Я перебираю страницы, ища еще каких-нибудь напоминаний о нем. Передо мной мелькают слова, и в каждом звучит знакомое тепло. История Норты, ее возникновение, триста лет правления Серебряных королей и королев несутся мимо. Некоторые абзацы подчеркнуты или снабжены пометками. Каждое новое проявление Джулиана заставляет мою грудь сжиматься от радости. Несмотря на свое положение, на болезненные шрамы, я улыбаюсь.

Другие книги тоже принадлежат Джулиану – это часть его огромной библиотеки. Я хватаюсь за них, как хватается за еду человек, умирающий от голода. Джулиан любит историю, но есть трактаты и по естественным наукам. Даже один роман. Эта книжка подписана. «Кориане от Джулиана». Я смотрю на буквы – единственное упоминание о матери Кэла во всем дворце – и осторожно ставлю книгу на полку. Мои пальцы поглаживают упругий корешок. Кориана так и не прочла ее. Может быть, просто не успела.

В глубине души я досадую, что это доставляет мне такую радость. Неприятно, что Мэйвен знает меня настолько хорошо, чтобы догадаться, какие книги отослать в мою комнату. Потому что, разумеется, это королевский подарок. Единственное извинение, какое он в состоянии принести, – единственное, которое я, возможно, приму. Но я не принимаю. Конечно нет. Улыбка пропадает так же быстро, как возникла. Я не вправе испытывать к королю ничего, кроме ненависти. Его манипуляции не настолько безупречны, как у Элары, я их чувствую – и не позволю себя втянуть.

Несколько секунд я раздумываю, не уничтожить ли и эти книги. Показать Мэйвену, как я отношусь к его подаркам. Но я просто не могу. Мои пальцы задерживаются на страницах, которые так легко порвать. А потом я осторожно ставлю книги на полку, одну за другой.

Вместо книг я принимаюсь за платье, сдирая с себя расшитую рубинами ткань.

Его, наверное, сшил кто-то вроде Гизы. Красная служанка с умелыми руками и глазами художника. Она создала такую безупречную, прекрасную и ужасную вещь, что только Серебряный может ее носить. Эта мысль должна бы внушить мне грусть, но я ощущаю только гнев. Слез больше не осталось. Только не после вчерашнего.

Когда Кошка и Клевер, молча, с каменными лицами, приносят новую одежду, я надеваю ее без колебаний и жалоб. Блузка сверкает целой россыпью рубинов, гранатов и ониксов, длинные развевающиеся рукава украшены полосами черного шелка. Брюки тоже неплохи, достаточно просторные, чтобы их можно было назвать удобными.

Затем приходит целительница Сконос. Она сосредотачивается на моих глазах и убирает припухлости и пульсирующую головную боль (от вчерашних слез, от отчаяния). Как и Сара, она молчалива и опытна, и ее иссиня-черные пальцы трепещут над моим ноющим телом. Она действует быстро. Я тоже.