Шёпот зверя - Ольга Аро Страница 30

За следующую неделю Вэл отчетливо поняла, что самой большой проблемой для нее является тот факт, что она не знала, как убить время, которое теперь имелось в избытке.

После событий в таверне, перевернувших сознание, жизнь, казалось, замедлила свое течение и остановилась. Не происходило ровным счетом ничего, и Вэл осознала, что это самое ничего куда страшнее всего случившегося с ней за последнее время.

Просыпаясь утром, Вэл тщательно умывалась, наслаждаясь чистой ледяной водой, от которой ломило зубы. Зефф, поглядывая на нее, каждый раз не забывал вставить свое словцо, удивляясь тому, как старательно Вэл намыливала лицо мылом. «Ты хуже последней шлюхи, ей-богу», – ухмылялся бородач, вызывая на лице девушки скупую улыбку.

Вэл, даже если бы и захотела, не смогла бы объяснить, что значит просыпаться под крышей настоящего дома и знать, что каждое утро ее ждет свежая колодезная вода да кусок настоящего, пенистого мыла.

После обильного завтрака, чаще всего состоящего из поджаренных куриных яиц, наскоро приготовленных Зеффом, Вэл получала от бородача небольшой список покупок и послушно отправлялась на рынок. Ей, не привыкшей жить за чужой счет, нравилось быть хоть в чем-то полезной. Она надевала свою новую куртку, каждый раз поглаживая приятную на ощупь ткань, шнуровала сапоги, не веря в то, что дожила до того момента, что надевает подобную обувь, и, внутренне наслаждаясь этими ничего не значащами для окружающих людей вещами, отправлялась в путь, получая от бородача необходимое количество монет.

Днем она чаще всего убиралась в доме, каждый раз придумывая себе какую-нибудь цель – отмыть мутные от грязи окна или вычистить наконец отхожее место.

Зефф, поначалу ворчавший и игнорирующий действия Вэл, вскоре проникся прилагаемыми усилиями и, заметно подобревший, начал указывать на пропущенные грязные пятнышки на каминной полке. Девушка лишь улыбалась и спешила угодить хозяину дома. Она видела, как медленно, но верно настороженный Зефф стал доверять ей самое сокровенное – и кошелек с деньгами, и самые пошлые и откровенные истории своих похождений.

За ужином, приготовление которого Вэл взяла на себя, Зефф неизменно выпивал бокал настойки (а бывало и куда больше) из своих нескончаемых запасов в буфете и, заметно покрасневший, довольно откинувшись на отчаянно скрипевший стул, начинал рассказывать о грудастых девушках с большими упругими задницами и тех всевозможных вещах, которые он с ними творил.

Вэл слушала его, улыбаясь и смотря в горящий камин, наслаждаясь каждой спокойной минутой своей новой жизни.

Когда бородач начинал клевать носом, Вэл осторожно вставала и уходила, тихо прикрывая за собой тяжелую дверь. Именно там, за порогом, для нее открывался чуждый ей мир, притягательный и завораживающий своей неизвестностью.

Она шагала по улицам, рассматривая окружающий город, и каждый раз не переставала удивляться его аккуратной и правильной красоте. Узкие улочки были сплошь вымощены камнем, и Вэл, старательно глядя под ноги, так и не смогла понять, как же часто нужно подметать дороги, чтобы поддерживать их в таком идеальном виде.

Мусор, к которому привыкла Вэл, половину своей жизни проведя под открытым небом, являлся для этих мест настолько редким явлением, что она не раз и не два задавалась вопросом – кто и какими средствами смог приучить жителей быть такими опрятными.

Поначалу Вэл терялась, плутая по однообразным проходам и переулкам, но к концу своей второй недели пребывания в городе научилась безошибочно ориентироваться на местности. Сложного ничего не было, город лишь немного отличался от тех мест, где выросла Вэл, – имелась и главная площадь, на которой, судя по всему, проводились различные городские праздники и мероприятия; и большой крытый гостиный двор, где торговали дорогостоящими овощами, фруктами и мясом; и жилые кварталы – ближе к центру сплошь богатые каменные дома, а чем дальше от площади, тем проще – серый камень сменялся на дерево, не изменяя одному – излишне чрезмерной опрятности.