Контуженый рыцарь - Павел Тупиков Страница 30

Наступило утро. Федор дал указание Лохматику забраться на башню, понаблюдать за окрестностями, чтобы исключить возможность неожиданного нападения вражеских лазутчиков и спокойно позавтракать с принцессой. Оставшись наедине с девушкой, рыцарь наконец смог задать вопрос, который мучил его последнее время:

– Виола, ответьте мне, пожалуйста, зачем вы пытали своих гвардейцев?

– Я? Пытала? Да еще моих гвардейцев? Да вы в своем уме, сэр Федор?

– Хм, я же ясно видел, тогда, после первого боя, на болоте. Помните?

– Я их не пытала, а оказала им милость…

– А, это так у вас называется, – неодобрительно хмыкнул рыцарь.

– Да, они были рабами, и, когда мне исполнилось пятнадцать лет, я получила право распоряжаться своим имуществом.

– И решили для интереса потыкать их раскаленной железкой?

– Не понимаю, почему у вас такой ироничный тон. Я их тыкала не железкой, а своим перстнем.

– Не понял, в чем разница.

– На правое плечо ставится клеймо рабства, на левое – клеймо освобождения. Я обязана была это сделать, чтобы дать моим верным гвардейцам свободу.

– Так вот оно что! Значит, вы не маньячка с садистскими наклонностями!

– Я – маньячка? С чего вы взяли эту чушь?

– Помните, тогда, на болотах, вы ходили и жгли раненых людей раскаленным железом. Неужели приказ об освобождении нельзя было на пергаменте написать?

– Документ могут потерять, украсть, подделать, а клеймо на плече – вот оно, его можно продемонстрировать и сказать: теперь я свободный человек, по приказу моей госпожи, принцессы Виолы. И никто не осмелится усомниться в этом.

– А зачем самой-то? Попросили бы гвардейцев, они сами себе клейм наставили куда надо.

– Нет, сэр Федор, нельзя. Так как в лесу не было никаких чиновников или свидетелей, которые могли подтвердить освобождение, мне пришлось самой делать больно моим людям. Думаете, мне было легко?

– А смысл?

– Зато теперь они под присягой на суде смогут показать – свободу нам дала лично принцесса своими руками, а не мы себя железом тыкали. Понимаешь?

– Так вот в чем дело! Вот Дина стерва… Меня она убеждала, что вы сумасшедшая и рветесь к трону, желая запытать всех жителей империи до смерти.

– Да? А вы, доблестный сэр рыцарь, по ее же словам, маньяк-насильник, убивающий одиноких женщин различными садистскими способами.

– Приятно познакомиться.

– Взаимно… Но должна заметить, что и вы, тогда на полянке, действительно вели себя неподобающим образом…

– Когда?

– Когда пытались овладеть Динарой. Она… она очень вам нравится?

– Это не я пытался овладеть ею, это она могла «отвладеть» меня, если бы захотела. Сила у нее нечеловеческая.

– Нехорошо сваливать на слабую женщину вину за свое недостойное поведение…

– Ах вот как? А где сейчас ваша служанка? В башне ее нет, там Лохматик, здесь, во дворе, тоже не видно. Ворота открыть невозможно…

– Вы правы. Я давно ее не видела. Ловко она нам мозги запудрила. Кто она такая?

– Я пытался спросить об этом Лохматика, чувствую, он знает, но боится говорить на эту тему.

– У Лохматика? Но звери у нас не разговаривают. Вы опять меня пугаете, сэр рыцарь.

– Не разговаривают? А кто тогда Лохматик?

– Он же ваш питомец, вам лучше знать! Где вы его нашли?

– Так, интересненько… Лохматик, где ты? Выходи, разговор есть.

– Я здесь, – сказал зверек, показываясь из-под валуна, – на периметре все спокойно! Поесть дадите?

– Конечно. Только ответь сначала, кто ты такой и почему разговаривать умеешь? – ласково спросил Федор, стараясь незаметно подобрать увесистый булыжник.

– Так я у одного колдуна десять лет жил, от него человеческой речи и научился. Ну, знаешь, есть птицы, которые могут говорить, вот и я такой же.