Время игры - Василий Звягинцев Страница 30

Затем Шульгин подобрал в пятом чемодане необходимый по прогнозируемой обстановке комплект технических спецсредств: видеокамеру для установки под потолком гостиничного коридора, «жучки»-микрофоны, датчики массы, капсулы с усыпляющим газом.

…В крокодиловой кожи чемоданчике, очень похожем на дорожный несессер богатого, уважающего себя путешественника, у него помещался специальный вариант компьютера — своеобразный гибрид земной и форзейлианской техники, с жидкокристаллическим экраном изнутри крышки, основной памятью в пять гигабайт и оперативной в 128 Мб.

На Земле таких делать пока не умели, самый лучший «Макинтош» или «Атари» имел характеристики в сотню раз хуже, а главное — нуждался в сетевом питании.

А еще этот компьютер служил в качестве блока управления биороботами.

Шульгин нашел соответствующую подпрограмму и с быстротой виртуоза-пианиста запорхал пальцами над сенсорными полями, вводя задание на изменение внешности и специализации Джо.

…Через полчаса по лестнице черного хода ресторанной кухни осторожно, с трудом нащупывая негнущимися ногами каждую следующую ступеньку, спустился, опираясь на ветхий зонт-трость, до удивления старый еврей.

Классический хасид, может быть, даже цадик [10], в лапсердаке, круглой шляпе, железных очках, с длинными седыми пейсами. В левой руке он бережно нес латунные судки, в которые здесь, на кухне, отпускали беднякам по дешевке недоеденные клиентами и не представляющие интереса для обслуги остатки первых и вторых блюд.

Преодолев не менее опасную для больного старика, чем для опытного альпиниста северный гребень Эвереста, лестницу, еврей потащился со скоростью усталой черепахи по Большой Морской.

Очень похожий прототип Шульгин заметил, въезжая утром в город на окраинной улочке Корабельной слободы, и решил, что, с одной стороны, удивления он не вызовет и внимания филеров не привлечет, а с другой — практически исключается возможность нежелательной встречи двойников лицом к лицу на людной центральной улице.

Конечно, Сашка мог бы остановиться на менее экзотическом варианте маскировки, но так уж ему захотелось. Причуда мастера.

Старик, часто отдыхая и цепко оглядывая во время остановок окрестности, дотащился в конце концов до бело-зеленого двухэтажного особняка с малоприметной вывеской «Севастопольское отделение Агентства специальной государственной информации», по сути — аналога совдеповского ГПУ.

Правда, само название учреждения подчеркивало, что контрразведка никаких карательных, судебных функций не имеет и исполнением наказаний тоже не занимается, а всего лишь информирует надлежащие власти о событиях, имеющих происходить в сфере ответственности означенного ведомства.

Однако знакомая многим по советским временам табличка на двери «Прием граждан круглосуточно» присутствовала и здесь, только в более мягкой и уважительной редакции — «Прием господ посетителей — в любое время».

Дежурный чиновник в партикулярном платье, но выправкой и манерой держаться весьма напоминающий офицера, поднял глаза на господина посетителя и не удержался от удивленного междометия.

Нечто вроде простонародного «во, бля», но не обязательно дословно.

Вертя в руках карандаш, чиновник молча наблюдал, как старый, скорее даже древний, еврей, поставив на пол судки, роется в многочисленных карманах.

Наконец он извлек желтоватый почтовый конверт и произнес, астматически похрипывая, с великолепным одесско-местечковым произношением:

— Я, конечно, ужасно извиняюсь, только один молодой голодранец из наших отчего-то не захотел сам дойти до вашего уважаемого заведения и попросил меня занести этот конвертик. Вам, мосье Нахамкес, сказал он, совсем нетрудно будет заглянуть туда по дорожке. Вы же все равно давно уже никому не нужны из ближних, так сделайте пользу дальнему. Занесите, сказал мне этот не очень вежливый шабат-гой [11], и обязательно дождитесь ответа… И он уже прав, скажу я вам. Спешить мне давно совсем некуда, тем более, что в Севастополе таки нет как нет еврейского кладбища…

Чиновник, выслушав, улыбаясь, тираду, взял конверт. Достаточно коряво и не слишком грамотно на нем было написано синим карандашом: «Господину начальнику лично в собственные руки».

Чиновник служил не первый год и хорошо знал, что в их контору информация поступает самыми разными путями, и о ее важности никак нельзя судить по способу доставки, как бы карикатурно он ни выглядел.

— Хорошо, мосье Нахамкес, подождите вон там на скамейке. Можете курить, если угодно…

— Спасибо на добром слове, только я лучше пешком постою. Если мне сесть, так уже трудно будет подняться. А насчет закурить другое спасибо, особенно когда вы мине угостите…

Продолжая усмехаться и прикидывая, как эту историю можно будет преподнести друзьям за вечерним преферансом, чиновник хлопнул ладонью по механическому звонку, вызывая вестового, и протянул еврею портсигар, набитый отличными турецкими папиросами «Кара-Дениз». В примерном переводе — «Черноморские».

С известных времен они поступали в Россию в неограниченных количествах и были так же дешевы и популярны, как «Шипка» и «Солнце» во времена развитого социализма.

Начальник отделения, моложавый, хотя уже седеющий подполковник с университетским значком и терновым венцом участника Ледяного похода на кителе, костяным ножом вскрыл конверт, извлек квадратик хорошей вощеной бумаги, на котором совсем другим почерком и стилем было написано:

«„Призрак 26/10“.

Прошу сообщить, проводятся ли сегодня какие-либо оперативные мероприятия в отношении одного из постояльцев гостиницы „Морская“. Если нет — „нет“. Если да — фамилия объекта разработки.

В любом случае прошу до завтрашнего утра своих людей к гостинице и ее ближним подступам не направлять. Подателю сего выдайте 3 рубля из соответствующих сумм».

Перед своим уходом Шульгин условился с полковником Кирсановым, что тот передаст спецсвязью приказ начальникам всех губернских и городских управлений контрразведки России оказывать необходимую помощь и содействие лицу, назвавшему пароль «Призрак».

Тот же пароль с добавлением текущей даты и месяца предписывал начальникам управлений, отделов и отделений сообщать обратившемуся оперативную информацию любой степени секретности.

Если же к паролю добавлялись цифры не только даты и месяца, но и часа с минутами, то подразделение АСГИ целиком переходило в полное подчинение предъявителю сего.

Крайне просто, надежно, а главное, исключает всякую возможность злоупотреблений со стороны самих контрразведчиков.

Просто потому, что никому не ведома степень универсальности пароля.

Вполне ведь возможно, что для ялтинского или ставропольского начальника службы это же кодовое слово требует совсем других дополнений или, еще того проще, означает прямо противоположное: немедленно задержать произнесшего пароль и этапировать в центр «по первой категории».