Люди крыш. Пройти по краю - Любовь Романова Страница 30

Примерно так звучала история Башни Самоубийц, рассказанная Тимом до начала посвящения. Глядя на обнаженную решетку облезлых перекрытий, Женя вдруг подумала, что кошки могли бы придать высотке более приличный вид. Хотя бы из уважения к львиноголовой богине. Впрочем, что она знает о ее вкусах!

Башня оказалась, на удивление, шумной особой. Она хлопала на ветру кусками полуистлевшего утеплителя, постанывала металлическими конструкциями и гудела ржавыми лестницами. А вот призывов прыгнуть вниз, обещанных Тимом, Женя, сколько ни пыталась, различить не смогла.

— Наверное, в тебе нет потенциального самоубийцы! — через плечо объяснил Тим, шагая по деревянному мосту. Он соединял широкими качелями двадцать шестой дом Дороги Сохмет и седьмой этаж Башни.

— Чего? — Женя даже остановилась от такого заявления.

— В каждом человеке дремлет самоубийца. Ждет, когда его хозяин попадет в безвыходную ситуацию, чтобы предложить ему выбор: повеситься на люстре, прыгнуть с крыши вниз головой, выпить пузырек таблеток или пустить пулю в лоб.

— И в тебе тоже?

— В каждом, — твердо ответил Тим и перескочил на бетонный пол, покрытый слоем каменной крошки и обрывками картона. — Именно с этим внутренним паразитом и общаются Шептуны — бормочут ему в ухо всякие гадости.

— Ты это сам придумал?

Женя и впрямь не считала, что в ней есть тяга к самоуничтожению. Даже в детстве после отчаянных ссор с мамой она не позволяла себе упоительных мыслей: «Вот умру, пусть потом локти кусает». А это с их мечтами красиво вскрыть вены в ванной вызывало лишь холодное недоумение. Это же так противно!

Противно и глупо!

Из-за своего убеждения Женя в прошлом году окончательно разругалась с единственной подругой — Ленкой Смирновой. Надо сказать, они дружили не потому, что им было интересно вместе, а потому, что больше было не с кем. Все их отношения сводились к совместной дороге из школы. Двадцать минут пешком каждый день.

В тот раз Ленка, как всегда, пересказывала последний прочитанный ею роман, а Женя покорно слушала.

— …и Эмилия покончила с собой. Выпила две упаковки снотворного в беседке среди роз. Представляешь, за ее гробом потом шли все мужчины города! — Ленкины щеки горели, а в маленьких круглых глазках светился восторг. — Вот бы и мне так!

— Что? Покончить с собой? — не поверила своим ушам Женя.

— Да! И умереть молодой. Лежать среди цветов в красивом платье из голубого шелка, и на шее чтоб бриллиантовое колье. Ну конечно, еще мейк-ап, прическа, маникюр и все такое. А вокруг толпа безутешных поклонников.

Женя удивленно уставилась на подругу и сказала то, что свело на нет их и без того ненадежную дружбу.

— Только в туалет сначала сходи.

— Зачем?

— Разве ты не знаешь? Когда человек умирает, у него мышцы расслабляются, и все, что они держали, выливается наружу. Будешь ты лежать такая красивая с бриллиантами на шее и в луже мочи! Романтика да и только! А твои поклонники поплачут, поплачут, а потом снова начнут признаваться в любви и дарить цветы. Только не тебе, а другим, живым девушкам…

— Осторожно! Здесь пола нет! — прервал Тимофей Женькины воспоминания.

Внутри Башня представляла собой паутину из железных балок. Если поднять голову, сквозь нее можно было разглядеть бирюзовое небо, подсвеченное предчувствием рассвета. Строго говоря, пол на этажах Башни был, но лишь по краям. Там, где поднимались вверх гулкие лестницы.

— Ты не ответил на мой вопрос, — напомнила Женя, взбираясь следом за Тимом на крышу высотки. — Откуда у тебя идея о внутреннем самоубийце? Ты что, хотел покончить с собой?

Он резко обернулся, и их лица оказались на расстоянии заточенного карандаша друг от друга. Женька почувствовала его дыхание на своей щеке.

— Хотел, но передумал, — шепотом ответил он. — Я вдруг понял, что самоубийство будет последним поступком в моей жизни. Ничего больше я уже сделать не смогу. Допустим, испугался ты драки, подставил друга, обманул девушку, короче, оказался полной свиньей — всегда есть шанс искупить свою вину. Подвиг, например, совершить. Или ошибки исправить. А шагая с балкона или вскрывая вены, ты ведешь себя, как трус. Трус, который уже никогда не сможет загладить свою трусость.

Женькино сердце отчаянно заколотилось в груди — она почувствовала, еще немного, и Тим расскажет свою историю. Ей вдруг стало очевидно, что у его ершистости есть серьезная причина. И дело тут не в переходном возрасте. Вернее, не только в нем.

Но узнать она так ничего и не успела. Тим уставился на что-то у нее за спиной и в следующую секунду толкнул Женьку к стене, а сам замер в боевой стойке, отгородив свою спутницу от невидимой опасности. В серой темноте вспыхнул красный огонек, и она почувствовала, как ноги от страха превращаются в неповоротливые бревна.

— Эй, ты кто? — Тим изо всех сил старался, чтобы его вопрос прозвучал грозно.

— Боров в пальто! — ответил знакомый голос.

Бесформенное пятно под лестницей зашевелилось, и на свет вышел Федор. За ним неуклюже ковылял Боров. Без пальто, но с красным фонариком на ошейнике.

— Ты чего здесь делаешь? — сердито зашипел Тим.

— Вас жду. Все на крыше давно, а я решил спуститься, чтобы раньше других Женю встретить, — радостно затарахтел мальчишка. — Они не верили, что ты дойдешь, а я верил…

— Лучше скажи честно, что от Шепота прячешься! — насмешливо бросил Тим. — Он же тебе не разрешал сюда идти.

— Не знаешь — не говори! — Федя пристегнул поводок к ошейнику Борова и выпрямился, упрямо глядя на Тимофея.

— Ладно, Тим, — вмешалась Женя. — Он все равно уже здесь. Заодно подтвердит, что ты с ним был, а не со мной по крышам бегал. Подтвердишь?

— А как же! Я даже всем расскажу, что это Тим меня уговорил сюда идти!

— Убью! — Тим показал хитрецу грязный кулак.

— Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе еще пригожусь! — дурашливо пропел Федор, складывая руки шалашиком.

Боров зарычал. Сердито и испуганно. По его спине прошла волна, приподнимая жировые складки. В сплетении балок возникла темная фигура. Такая же шевельнулась в ближайшем оконном проеме. Еще одна отделилась от лестницы, перекрыв путь наверх.

Пережитое минуту назад облегчение от встречи с Федором не дало Жене сразу поверить в опасность. Однако угрюмое молчание пришельцев не оставляло сомнений — они не собираются поздравлять ее с успешным посвящением. У них явно другие планы.

Один из безмолвных силуэтов шагнул на дорожку тусклого света, и Женя увидела, что его лицо обтянуто, словно второй кожей, черной тканью. У жуткой маски не было прорезей для глаз, от этого пришелец казался слепым. Но Женька чувствовала: нежданный гость видит ее не хуже, чем она его. Если не лучше.

Одежда чужаков напоминала панцирь из застывшей лавы. Она словно сковывала их движения, придавая им обманчивую неповоротливость. У Жени возникло ощущение, что их окружили черные дыры в форме человеческих фигур. Массивных и неторопливых, точно танки на поле боя. На груди пришельцев параллельными мазками белели две полоски. Копия татуировки Гоблина — рваный след крысиных зубов.