Первая печать - Наталия Осояну Страница 30

– Что? – ответил дьюс. – Э-э… молчу.

– Извини, что так вышло, – пробормотала Фиоре. – Мне нужно было настоять, чтобы ты ушел.

Он хмыкнул.

– Думаешь, я бы тебя послушал? Идем, не будем терять время.

На бульваре бесновался карнавал. Стоило сделать всего лишь несколько шагов, как их заметили – подхватили и, смеясь, увлекли за собой. Пришлось постараться, чтобы не потерять друг друга в море масок, каждая ярче и пестрее предыдущей – Фиоре даже не знала, как называются такие цвета. Прекрасные девы и крючконосые старцы, коты, лисы, волки и райские птицы, загадочные лики без пола и возраста – да еще к этому разнообразию следовало добавить россыпь рубинов, изумрудов, сапфиров, колючие огоньки бриллиантов, легкомысленное трепетание шелка и торжественный шелест парчи.

Под невообразимой роскошью, как ей было известно, таилась пустота.

– Это же не люди! – гневно воскликнул Теймар и высвободил руку из цепкой хватки черно-белого домино в маске, усыпанной бриллиантами. – Кто они такие?!

Домино, шаркнув ножкой в изящном башмаке, отвесило грешнику поклон и растворилось в шумной толпе. Вокруг них как-то сразу образовалось пустое пространство: души карнавала не желали видеть рядом тех, кто не хотел разделить вечное веселье. Фиоре, потянув рассерженного Теймара за рукав, отвела его в сторону – к небольшому фонтанчику-чаше, увитому виноградной лозой. Последняя, ощутив поблизости живую плоть, хищно зашипела и протянула к ним усики-щупальца, но тут в дело вступил дьюс, которому вдруг захотелось развлечься на свой лад.

– Как ты догадался, что они не люди? – спросила она.

– Я увидел в прорезях одной маски темноту… потом убедился, что они все одинаковые. Знаешь, Фиоре… – Он вдруг замялся, как будто не зная, стоит ли продолжать. – Поначалу я несказанно обрадовался тому, что в этом мире мое тело вновь стало нормальным, но теперь жалею. Мне нужны мои глаза.

– Почему?!

– Там, в реальном мире, мне достаточно один раз взглянуть на вещь, чтобы увидеть ее дьюса вместе со всеми печатями и узнать о ней правду. Иногда это срабатывает и с людьми. Здесь же все по-другому… слишком уж по-другому…

Она растерянно покачала головой и на последовавший вопрос о том, кто же такие маски на самом деле, ответила просто:

– Дьюсы.

От удивления он утратил дар речи.

– Дьюсы, – повторила Фиоре. – Не рядовая мелочь, нет… Духи домов и улиц, перекрестков и мостов. То домино, что держало тебя за руку, – держу пари, чей-то роскошный особняк. Здесь они свободны, в отличие от большинства людей. – Она вздохнула. – Я могу, конечно, все объяснить, но некоторые вещи лучше увидеть собственными глазами. Идем? Тут недалеко есть одно подходящее местечко.

– Фиоре, я все же не понимаю…

– Идем, – настойчиво проговорила она. – Ты скоро все узнаешь.

Золотистый дьюс как раз расправился с лозой – от нее остались одни ошметки, – и их больше ничто не задерживало у фонтана. Огонь карнавала разгорался все сильней, поэтому близкий путь занял довольно много времени: их постоянно толкали, дергали, то и дело пытались затащить в какой-нибудь круг танцующих. Фиоре шла вперед и вперед – ее подгонял сердитый взгляд Теймара, полный нетерпения. Окружающее великолепие наскучило грешнику очень быстро, он хотел увидеть то, что ему обещали, он хотел понять.

Наконец они вышли к небольшой арене, устроенной прямо посреди широкого бульвара. Вокруг нее столпились маски, но среди них попадались и люди – Фиоре даже увидела несколько знакомых лиц. Теймар тоже их увидел и хотел, должно быть, о чем-то ее спросить; однако в тот же миг его внимание отвлекло внезапно развернувшееся на арене действо.

В центре усыпанного красноватым песком круга возникла женщина. Она была из тех, чье невыразительное лицо забывается через пять секунд после случайной встречи – полноватая, с неприятными маленькими глазами и волосами мышиного цвета, стянутыми в хвост, – но при этом держалась спокойно и с достоинством. Ее одежда совершенно не соответствовала внешности: казалось, будто хозяйка захудалой лавки вдруг не обнаружила на положенном месте свое поношенное платье, чепец и передник, а потому надела то, что предложили, – кожаные воинские доспехи, высокие сапоги и наручи, усыпанные металлическими бляхами. Не женщина, а сплошное недоразумение.

С длинным копьем, впрочем, воительница обращалась умело.

Миг спустя у края арены соткалась из воздуха фигура, для которой самым подходящим местом был бы чей-то ночной кошмар, – черный зверь, состоявший, казалось, из сплошных клыков, когтей и шипов. Он возвышался над своей противницей, словно гора, и блеск его красноватых глаз не оставлял сомнений в том, что ей не поздоровится.

Раздался сигнальный удар гонга, и бой начался.

Фиоре следила за происходящим на арене вполглаза, поскольку уже видела этот спектакль; гораздо больше ее интересовал Теймар. Грешник сосредоточенно хмурился, кусал губу, пару раз даже негромко прокомментировал увиденное и выразил сомнение в том, что женщина-воин продержится еще хотя бы пять минут. Он оказался совершенно прав: совсем скоро зверь набросился на воительницу, ударом лапы превратил ее копье в горстку щепок, а следующим движением сломал ей обе ноги. Фиоре закрыла глаза.

О дальнейшем возвестили чавканье и довольное урчание, но длились они недолго.

– Все исчезло, – сказал Теймар. В самом деле, арена растворилась в темноте, оставив после себя лишь песчаную поземку на брусчатой мостовой; маски начали исчезать одна за другой, а люди просто расходились, сокрушенно вздыхая. – Я жду твоих объяснений, Фиоре.

– Мы ждем, – уточнил дьюс.

– Все очень просто, – ответила девушка. – Представь себе, что ты поселился по соседству с супружеской парой, которая кажется весьма милой, но лишь поначалу: с каждым днем ты открываешь для себя некоторые неприятные особенности этих двоих. Выясняется, что муж – бессловесное и безобидное создание – целиком и полностью под пятой у жены, которая из приветливой соседки так и норовит превратиться в крикливую бабу. Впрочем, этот подкаблучник иногда устраивает мятеж: сбегает в трактир, где его ждут друзья, и потом приползает домой, что называется, на бровях. Дома он получает сковородкой по голове, проводит ночь на коврике под дверью супружеской спальни, а наутро все начинается заново.

– Так живут немало семей, – заметил Теймар.

– Вот именно, – вздохнула Фиоре. – Но что при этом творится в их душах? Навь – место, где тайное становится явным, где исполняются желания… только совсем не те, которые люди принимают за свои мечты. В общем, женщина-воин на арене – это Нора, она торгует овощами на Северном рынке, а зверь – ее муж Калеб, милейший человек… днем, естественно. Каждый раз, когда они вечером ругаются из-за того, что он позволил себе пропустить лишний стаканчик в «Крысином логове», ночью оба попадают сюда и дерутся на потеху дьюсам. Ну что, ты мне веришь?

Он покачал головой.