Фурия Капитана - Джим Батчер Страница 3

Майлс мрачно кивнул и нахмурился, глядя на миниатюрные войска, развернутые на песчаном столе.

— Клятые повстанцы. Треклятые вороньи отродья канимы. Если все слухи об этом новом капитане, Руфусе Сципио, правдивы, можно подумать, что он уже загнал этих собак обратно в кровавое море. Ему, наверное, просто везёт.

— Возможно, — сказала Амара, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. Она некоторое время ожидала реакции Майлса на личность нового капитана и не хотела сейчас давать ему подсказок. — Я думаю, время покажет.

— Везунчик, — проворчал Майлс.

* * *

— Ты везучий человек, алеранец, — сказала Китаи отрывисто с отчетливой прохладцей. — Любая другая женщина уже сломала бы тебе шею и покончила с тобой. Почему не оставить их в покое?

Тави поднял взгляд с того места, где сидел на земле, задыхаясь от усилий.

— Еще не достаточно хорошо, — ответил Тави. — Я все еще не сделал того, чего хочу. И я по-прежнему не могу добиться любого их проявления.

Китаи закатила глаза и легко спрыгнула с ветки дерева, на котором сидела, на упругую траву маленькой долины. Девушка-марат носила кожаные штаны кавалериста вместе с одной из запасных туник Тави — не то, что позволило бы хоть кому-то с глазами спутать ее с мужчиной.

Она сбрила свои роскошные белые волосы на манер Клана Лошади своего народа — полностью, за исключением длинной полосы по центру головы, которой позволила отрастать, что создавало впечатление лошадиной гривы.

Ее волосы и бледная кожа резко контрастировали с искрящимися зелеными глазами — глазами того же цвета, что и у Тави — и придавали ее ярким чертам оттенок варварской свирепости. Тави никогда не уставал любоваться ей.

— Алеранец, — сказала она, нахмурившись. — Ты уже можешь делать больше, чем когда-либо надеялся. Зачем продолжать давить?

— Потому что умение материализовывать фурий является первым шагом на пути к самым сложным магическим техникам, — ответил он. — Невещественная магия — это замечательно, но все самое впечатляющее основывается на материализации. Взрывы огня. Исцеление. Манипулирование погодой. Полет, Китаи. Задумайся об этом.

— Зачем летать, когда можно ехать на лошади? — спросила она так, будто это был один из вопросов, озвучивать который нужно только из-за глупости собеседника. Она нахмурилась, присела рядом с Тави и заглянула ему в глаза.

Брови Тави поползли вверх: это было одно из движений, которые она использовала, будучи серьезно настроенной. Он посмотрел на нее, приготовившись слушать.

— Ты требуешь от себя слишком многого, чала, — сказала Китаи. Она прикоснулась к его щеке тонкими пальцами. — Эта война. Твоя работа на Гая. Эти практические занятия. Ты очень мало ешь. И слишком редко спишь.

Тави на мгновение растворился в тепле ее прикосновений, закрыв глаза. Его тело ныло, а в глаза будто насыпали песка. Беспощадные головные боли были непременным последствием его практических занятий и мешали есть и спать еще какое-то время после.

И у него не было иного выбора, кроме как пожертвовать временем сна или приема пищи. Командование Первым Алеранским само по себе было достаточно ответственным занятием, чтобы поглощать всё его внимание, а его обязанности в качестве Курсора требовали сбора информации из любых доступных источников и отправки ее непосредственному начальству, в дополнение к его обязанностям в качестве капитана Легиона.

Только необъяснимая выносливость, пришедшая, как он подозревал, в результате его связи с Китаи, давала ему достаточно времени и сил обучаться такому незначительному заклинательству фурий, которое он был способен понять.

Несмотря на это, он понимал, что такой темп изнуряет его.

Похоже Китаи была права.

— Может быть, — сдался Тави. — Но сейчас у меня не так много вариантов. Потребуются годы практики, чтобы развить навыки заклинательства, я и так лет на пятнадцать опаздываю.

— Я всё еще думаю, что ты должен рассказать кому-нибудь. Дело пошло бы быстрее, если бы у тебя был учитель.

Тави покачал головой.

— Нет.

Китаи раздраженно фыркнула.

— Почему нет?

— Потому что пока я не способен на многое, — ответил Тави. — По большому счету. Пусть то немногое, что у меня есть, станет сюрпризом, если мне когда-либо придется этим воспользоваться.

Китаи покачала головой.

— Это не стоит того риска, которому ты подвергаешь себя, занимаясь без присмотра.

— Я обучался в Академии. Теория мне известна, — сказал Тави. Каждый скучный, унизительный, провальный час этих уроков был выжжен в его памяти вместе с детскими ночными кошмарами. — Прошло всего два года, я всё помню.

— Слишком давно, пожалуй, — сказала она. — Я знаю мало о магии, алеранец, но я знаю достаточно, чтобы уважать то, насколько опасной она может быть. Как и прочие. Разве не сдержит это твоих потенциальных врагов, если они будут знать, что ты могущественный заклинатель?

— Да, но… но мы все же не будем никому говорить, — упрямо сказал Тави.

— Почему нет? — потребовала Китаи.

Он оторвал от нее свой взгляд и долгое мгновение смотрел в никуда.

— Я не уверен, — сказал он тихо. — Время еще не пришло. Я чувствую это. Я знаю это, — он покачал головой. — Не уверен, что смогу объяснить тебе это лучше. Я прошу тебя довериться мне.

Китаи нахмурилась, но затем, наклонившись, оставила нежный поцелуй на его лбу и прижалась своим виском к его.

— Ты безумен. И я безумна, раз обращаю на тебя внимание. Ну хорошо.

Тави нежно прижался к ее голове.

— Спасибо.

— Но конечно я оставляю за собой право передумать.

— Конечно, — сказал Тави, скривив свой рот в усталой улыбке. Он глубоко вдохнул и собрался с силами. — Отлично. Еще одна попытка призвать эту фурию камня, и можно будет сказать, что день прошел не зря.

— Нет, — сказала Китаи совершенно непоколебимо. — Хватит практики на сегодня. Есть гораздо более срочные вопросы, требующие твоего внимания.

Тави моргнул.

— Какие?

Одним изящным движением Китаи выскользнула из белой туники и прижалась своей обнаженной кожей к груди Тави. Ее руки обвились вокруг его шеи, а губы прижались к его губам в обжигающем поцелуе.

Тави издал слабый звук протеста, но ее запах — измельченных диких цветов, клевера и мыла — растекся вокруг и заполнил все его чувства, а всепожирающее, страстное пламя поцелуя, тепло ее губ и настойчивость рук, не оставили иного выбора, кроме как ответить тем же.

Внезапно Тави понял, что нет никаких стоящих причин разубеждать девушку, и смог только смутно догадываться почему он думал о том, что он должен попытаться это сделать. Его руки скользнули по ее талии, поглаживая нежную белую кожу ее обнаженной спины, исследуя грациозную мощь мускулатуры, скрывающейся прямо под ее жаркой кожей, и он поцеловал ее в ответ с нарастающим пылом.