Жертва для палача - Мария Быстрова Страница 3

— Ну-у… — Парень прошел вперед и открыл передо мной стеклянную дверь. — Дядя думает, мы встречаемся. Кроме всего прочего.

— С чего он это взял?

— Полагает, что я не стал бы помогать девушке, с которой у меня нет отношений.

— А ты бы стал?

Мы шли мимо ограды, за которой техники крепили тяжелые цепи к врезанным в землю анкерным фиксаторам.

— Тебе же помогаю. Или ты передумала и согласна со мной встречаться?

Проигнорировав последний вопрос, я ускорилась, чтобы не отстать.

— Как он узнал о тех событиях в школе?

Друг нахмурился:

— Ты удивляешь меня сегодня не в первый раз. Неужели думаешь, массовое сумасшествие адептов Полетной школы осталось незамеченным? Да об этом потом еще неделю все фертранские газеты писали, тебе стоило почитать. Единственное — удалось скрыть участие рорца, люди думают, что все устроил Граллер, а ты помогла лорду Гарсу его остановить. Полагаю, дядя узнал твою фамилию от лорда Рарона, коменданта Фертрана, они дружны.

Мы приближались к чугунным вратам главного пассажирского зала причальной мачты. У входа дежурили гвардейцы, облаченные в зеленую форму со стальными пластинами, на широких поясах висели дубинки. Заметив браслеты с гербом школы, они молча расступились.

— Ты что-нибудь знаешь о том колдуне?

— Нет. — Камиль прошел во внутренний зал. Там стояли скамейки для посетителей, а посередине, прямо под информационным экраном, за столом сидела девушка, продававшая билеты. — Милорд после экзаменационной недели сразу отправился в Дикельтарк, с тех пор я общался с ним несколько раз по браслету и, ясное дело, ничего услышать по этому поводу не мог.

Не останавливаясь, мы приблизились к небольшому подъемнику, расположенному в дальнем конце зала. У рубильника сидел пожилой лифтер.

— До площадки со «Скитальцем», — бросил Камиль старику и закрыл за мной калитку-гармошку.

Противовес дрогнул и ушел вниз, а платформа поехала наверх. Я стояла у края и смотрела, как мимо пролетают элементы конструкции мачты и причальная площадка с пришвартованными «Грузовозами». Жаль, в школьной мачте такой лифт не предусмотрен. Наконец кабина остановилась, громко звякнув стопорами.

На длинных тросах на высоте пятидесяти метров слегка покачивалась узкая пассажирская гондола с заостренным носом и плоской кормой. Баллон, обтянутый цепями, висел десятью метрами выше, на палубу был перекинут пандус.

Подойдя к ограждению, я перегнулась и глянула вниз. Казалось, море плещется прямо под ногами, серебрясь в лучах яркого летнего солнца. Редкие облака отбрасывали тени на рябую гладь залива. На рейде покачивались корабли, приплывшие из разных районов Регестора. Лето — время, когда в Заоблачную землю устремлялись любители активного отдыха. Северные склоны Альдестона привлекали альпинистов, охотников на мидоков и редких золотоискателей.

— Вот и все. Пора, — вздохнул Форзак и протянул мне папку с бумагами: — Держи, передай дяде, он уже ждет тебя. И помни, что я сказал, — не позволяй ему сваливать на тебя всю работу.

Помахав рукой, Камиль прошел на палубу. Взглянув на документы, я узнала форму путевого листа, список пассажиров, грузов и еще десяток других бумаг, о которых весной нам рассказывала Дана Дризер. Вот знания и пригодились.

Пространство вокруг дирижабля завибрировало, тихий магический гул нарастал. Красивый остроносый аппарат раскрыл крылья, растянул блестящие паруса. Техники отстегнули причальные тросы, и «Скиталец» медленно и грациозно отошел от мачты.

Проводив взглядом ускоряющуюся машину, взмывающую в яркое небо, я развернулась и хотела было вызвать подъемник, как меня окликнул один из техников. Вздрогнув, я повернула голову. На меня смотрел перемазанный маслом парнишка.

— Вильс? — с трудом узнала я старого знакомого из школьной башни. — Это ты? Как ты тут?

— Да. Привет, — кивнул он. — Ёз, побери его рорские демоны, совсем достал. Решил уволиться, вот место предложили, работаю. А вы, мисс, провожаете кого?

Я показала бумаги:

— Ассистирую контролеру.

Вильс изумленно присвистнул. Стянув с рук плотные резиновые перчатки, он повернул рубильник:

— Это нашему Петушку Лесли, что ли?

— Кому? — переспросила я, проходя на платформу.

— Мы так называем Зара. Он в целом ничего, особенно после чокнутого Ёза, но тоже иногда выносит мозги. А кличка у него такая, потому что много суетится, кудахчет, ну, то есть болтает.

— Да, уже заметила, — кивнула я.

В холле мы с Вильсом распрощались, юноша пошел по своим делам на площадку якорных тросов, а я поспешила отнести документы улетевшего дирижабля своему новому начальнику. Душа радовалась. Теперь у меня была работа.

Лесли Зар и правда много болтал и подавлял своей заботой. Не знаю, что этот маг думал про нас с Камилем, но первые несколько недель по сто раз на дню интересовался моим самочувствием, спрашивал, нравится ли мне работа, не слишком ли утомляюсь, и при этом постоянно обращался ко мне «Яночка», «дорогуша», «милая». Сначала такое отношение раздражало, но постепенно я привыкла и уже не обращала на его кудахтанье внимания.

Как и говорил Камиль, середина лета выдалась жаркой во всех смыслах. Солнце палило нещадно. Транспорта летало больше, чем я видела за весь прошлый год со смотровых площадок школьной крепости. Приезжих в городе прибавилось, все гостиницы, постоялые дворы и таверны были забиты нездешними людьми. Фертран напоминал развороченный улей.

Постепенно Лесли Зар включал меня в процесс. Прежде всего он выдал мне второй браслет связи и регулярно дергал, нагружая новыми задачами. Я не возмущалась, ведь все это могло пригодиться в будущем. Первое время я таскала документы с дирижаблей в его башню и обратно, занималась проверкой грузов. Особенно трудно приходилось с оформлением аппаратов типа «Грузовоз». Эти дирижабли были самыми большими машинами в классификации воздушных судов. Их грузоподъемность сравнима с тоннажем стальных танкеров, курсирующих через пролив в Дикельтарк. Там порой прилетало столько позиций, что, чтобы оформить весь груз, приходилось потратить полдня. Нудная, муторная работа — сравнивать перечень товаров из одной формы с перечнем из другой. К счастью, Лесли в такие моменты оставлял меня в покое.

Нередко я общалась с пилотами. Завидев браслет с гербом школы, они улыбались и показывали мне свои аппараты. Я столько всего нового узнала о будущей профессии, что все сильнее влюблялась в нее и в эти потрясающие машины. Скорее бы самой встать на пилотский мостик, оживить паруса и, оторвавшись от земли и башни, пойти в свободный полет. Каждый раз, когда дирижабль отходил от стальной фермы, я с замиранием сердца провожала его взглядом. Пилоты понимающе косились на меня и твердили о предрасположенности.

У многих из них не было пары, поэтому особо прыткие, замечая интерес к машинам, пытались пригласить меня на палубу, чтобы «дать порулить» их ласточками. Неужели я до сих пор произвожу впечатление наивной дурочки, готовой разделить свой немалый энергетический потенциал с кем-либо? Или новость о том, что я студентка Полетной школы, сразу записывает меня в их ряды? В любом случае свое мнение об отношениях я не меняла и после событий с Граллером менять не собиралась. Когда доброжелательность в глазах пилота сменялась скрытым вожделением, меня обычно вдруг сразу «вызывал» Зар, и я быстро ретировалась от очередного бойкого мага.