Три цвета ночи - Екатерина Неволина Страница 3

Проходя мимо зеркальной двери, я остановилась, внимательно разглядывая свое отражение. И ничего нового, признаюсь, не увидела. За последний час моя фигура не стала лучше – коленки вон, как и раньше, торчат. И ребра, заметим, тоже. Интересно, спасет ли дело закрытый купальник? Может, все-таки переодеться?.. Волосы смоляно-черные, жесткие, как пакля… Хотя нет… волосы у меня еще ничего. Длинные и густые. Честно говоря, это лучшее, что у меня есть. Всегда считала, что самые хорошие снимки получаются, когда меня фотографируют со спины… Глаза… ну, ничего. Обычные серые глаза. Все-таки правильно, что я избавилась от того дикого цвета, из-за которого надо мной часто смеялись в младшей школе, – слава цветным контактным линзам! И как люди без них жили?..

В общем, вот так я и выгляжу. Худющая, бледная и черноволосая. Как говорит мама, заметная. А я, может, вовсе и не хочу быть заметной. Кого, думаете, из всего класса чаще других спрашивают? А вот в любви мне как раз не везет. Ну и не надо. «Не обязана же я, в конце концов, всем нравиться!» – решила я и с этой мыслью шагнула в тень бара.

Бармен, улыбаясь, смешивал коктейль фигуристой красотке. Я пристроилась за ней, ожидая, когда он наконец снизойдет до меня. Но загорелая девица в белоснежном, с золотым кантиком, купальнике целиком завладела его вниманием. И правильно, зачем меня вообще замечать?! Вот погибну от жажды, высохну в египетскую мумию прямо здесь, у стойки, в двух шагах от вожделенной колы – никто и не удивится, а то еще примет меня за предмет интерьера.

– Хм, – я попыталась покашлять (кажется, так делали в каком-то фильме, чтобы привлечь внимание), и – о радость! – бармен наконец соизволил перевести на меня глаза. Темно-карие, честно сказать, красивые и лживые ну просто донельзя. Я-то уже видела, что он не обделяет вниманием ни одну девицу. Разумеется, кроме меня. Я – исключение. А счастливое или несчастное – не суть важно.

– Привет, Полина (Ну надо же, заметил!)! Что пить будешь? Молочный коктейль?

Девица в белом мерзко хихикнула.

– Две колы со льдом. И побыстрее, – с достоинством произнесла я.

У меня хорошая школа – в обоих смыслах этого слова, – уж где-где, а в нашей легко освоить азы общения с обслуживающим персоналом – небрежно снисходя до его уровня, но при этом четко обозначая свой.

– Не злись, уже наливаю, – бармен широко улыбнулся.

Подумаешь, мистер неотразимость!

Я схватила холодные стаканы с колой и поспешно вышла наружу. А обернувшись у зеркальной двери, показала ему язык.

Бе-бе-бе! – бог со всеми этими мачо. Мне и без них хорошо.

– Мам, держи свою колу, – вручила я ей запотевший стаканчик, где в темно-коричневом напитке, словно айсберги, плавали уже начинавшие таять кубики льда.

Нет, мне, слава богу, не тринадцать лет, чтобы западать на всяких смазливых болванов. Уже почти семнадцать.

И мне никто, никто не нужен! Мне и одной хорошо!

С этой благостной мыслью я вернулась на нос теплохода, облокотилась на перила – так, чтобы брызги попадали мне прямо в лицо, – и подставила спину солнцу. Защитный крем с фильтром давал мне надежду хоть немного загореть в это лето.

Ловчий, две недели спустя

– Синицына, а ты, пожалуйста, останься, – сказал тренер.

Высокая худенькая девочка в красно-черном спортивном костюме и красной трикотажной повязке, стянувшей длинные черные волосы, тяжело вздохнула.

Они с подругами только что окончили длинную тренировку. Безжалостный тренер гонял их по всему залу на протяжении… ага, на часах 21:30… значит, ровно полутора часов. А баскетбол не такое уж легкое дело. Вот, вся спина мокрая. Попробуй намотай столько кругов. А левый кроссовок, похоже, немного трет. Больше всего ей хотелось скинуть обувь, раздеться и, встав под теплые струи душа, запрокинуть лицо, позволив воде смыть с себя всю грязь и усталость. Просто стоять и ни о чем не думать.

Но не тут-то было.

Веснушчатая Настя сочувственно взглянула на подругу.

– Ну все, сейчас песочить будет, – прошептала она одними губами, и девочки, болтая и смеясь, скрылись в раздевалке.

После тренировки, в пропотевшей насквозь майке, стоять на сквозняке было холодно.

Ира тоскливо посмотрела под ноги, на выкрашенный темно-бордовой краской дощатый пол и зябко повела худыми плечами.

– Почему пропускаешь? – спрашивал меж тем тренер. Невысокий, с большими залысинами, он тем не менее умудрялся выглядеть действительно угрожающе. – Вот скажи, где ты была вчера?

– Я болела, Виталий Степанович, – бросила девочка и опять повела плечами.

Ей хотелось обхватить себя руками и согреться. Чертов сквозняк! Чертов баскетбол! А еще так и кажется, будто в спину кто-то упорно смотрит.

Она даже оглянулась. Понятно, никого. Кто, кроме нее, станет торчать в школе в это время?

Нормальные ребята давным-давно уже тусят где-нибудь. На худой конец сидят дома. Или в Интернете…

– И половину занятий в прошлом году ты тоже проболела? – продолжал допытываться тренер, теребя в руке свисток, висящий на длинном засалившемся шнурке. – У нас сентябрь на дворе, учебная четверть только-только началась. А ты, Синицына, опять за старое.

– А что, Виталий Степанович, если у меня слабое здоровье?.. – Ира уже жалела, что родичи отдали ее в эту мерзкую – да, именно мерзкую! – школу. Баскетбол, тренажеры, витаминные коктейли… и никакой личной жизни!

– Ну меня-то обманывать не надо. Ты понимаешь, что этим обманываешь только себя? Спорт не прощает лени. Хочешь быть первой – трудись!

Хорошо Виталию Степановичу. На нем теплый спортивный костюм, и спину его не буравит взгляд воображаемого маньяка.

Девочка переступила с ноги на ногу.

– Не хочу я быть первой, – отмахнулась Ира. – Я и так достаточно тренируюсь, а еще по урокам много задают…

– Ты это такой настрой брось! Чтобы всерьез взялась за дело! – Тренер взглянул на часы и немного сбавил тон: – Ладно, иди. Что-то холодно тут. Наверное, кто-то форточку открытой оставил. И постарайся все же собраться. Твои родители хотят, чтобы ты чего-то достигла, и я уже говорил, что вижу в тебе прекрасный потенциал. Не растрать его попусту.

– Хорошо, – охотно кивнула она, обрадовавшись, что чтение нотаций наконец завершено.

Тренер посмотрел на нее с сомнением, но лишь махнул рукой и пошел к себе.

А девочка поспешила в раздевалку. Подруги, конечно же, были уже полностью одеты.

– Подождите меня, ну имейте совесть! – жалобно проговорила Ира, все еще ежась от сквозняка, который, казалось, преследовал ее.

– Ир, ты знаешь, я бы с удовольствием, но у отца день рождения, а Степаныч нас опять задержал… Меня и так дома убьют, – не глядя на подругу, принялась оправдываться Настя.