Дикая энергия. Лана - Марина и Сергей Дяченко Страница 3

Она смотрит на меня и улыбается:

— Нехорошо после энергочаса бегать с озабоченным видом. Что случилось?

Я уже открываю рот, чтобы объяснить ей. Еще секунда — и я скажу… Она все улыбается. И я вдруг понимаю, что говорить ни в коем случае нельзя. Она донесет.

— Ничего не случилось, — говорю вежливо. — Отвали!

Бегу через перекресток. Размышляю: она права. В толпе людей, которые только что получили свои пакеты, бегущий человек вроде меня бросается в глаза…

Спотыкаюсь об автомат с энерджи-дринком и чуть не падаю. Рассыпаются картонные банки. Свистит полицейский на перекрестке. Вот елки-палки!

Ныряю в темную подворотню. Говорят, полицейским выдают премию за каждого оштрафованного нарушителя.

Есть в этой подворотне второй выход или нет?!

Есть. Выбегаю на торговую улицу. Прямо передо мной витрина, в ней плавают, фосфоресцируя, рыбы, каждая величиной с круглый стол. В воде струится синеватый холодный свет. Я, не долго думая, заскакиваю в магазин.

Продавец — парень моих приблизительно лет. Улыбается:

— Что, попала?

Сквозь витрину наблюдаю за подворотней. Полицейского нет. Поленился за мной бежать. А может, пожалел — все-таки у него тоже был энергетический час, ему хорошо и весело, как и всем.

Почти всем.

— Ты что, стянула что-то? Или морду бой-френду набила?

Чуть поворачиваю голову. Окидываю парня взглядом с головы до ног. Он перестает улыбаться:

— Но-но… ты чего такая… дикая?

Парень тощий и очень хитрый. Шрам на щеке. Черные глаза блестят, как у птицы.

— Мне нужна подзарядка, — говорю ни с того, ни с сего.

— Чего?!

— Что слышал. Мне нужна подзарядка, срочно. Ты знаешь, как найти?..

— Вали отсюда, — говорит он нервно.

Я поворачиваюсь и иду к двери. Светящиеся рыбы пялят на меня огромные глазищи. Я берусь за дверную ручку…

— Подожди, — говорит парень.

— Ева! Ева, вставай скорее! Я нашла для тебя… — я невольно понижаю голос, — …подзарядку! Пошли! Пошли!

Я трясу ее и уговариваю до тех пор, пока она не открывает глаза. Совершенно равнодушные. Ей уже все равно, жива она или нет.

— Ева, пожалуйста. Я знаю, куда идти. Вставай!

Игнат приносит из общей кухни воды в ковше — вообще-то водопровод работает только час в сутки и только до пятого этажа, но у нас, к счастью, четвертый. Холодная вода смывает с Евы остатки косметики и немножко приводит в чувство.

— Пойдем, — уговариваю я.

Она прерывисто, со всхлипом, вздыхает.

— Ты человек или тряпка? — говорю зло. — Ты собираешься сложить лапки и сдохнуть? Учти тогда, что я с тряпками не дружу, я о них ноги вытираю!

Она мигает. Закусывает губу. Кивает. Честно пытается встать. Я хватаю ее холодные руки и тяну, тяну, будто вытаскиваю из болота.

Она встает.

— Игнат, ты поможешь… ты идешь с нами?

Он смотрит на меня круглыми глазами. Целую минуту, наверное. Наконец мотает головой.

— Я не могу.

— Трус паршивый!

— Послушай, у меня мать есть и отец. Если меня привлекут за операции с энергией…

Больше я не трачу на него времени. Совсем. Ева выпивает банку газировки, потом я помогаю ей добраться до туалета. Помогаю спуститься по лестнице и выйти из дома. Ее рука лежит у меня на плече. А кому какое дело? Гуляем мы! Подруги — не разлей вода.

— Нам далеко идти? — спрашивает Ева шепотом.

— Не очень. Возьмем рикшу.

В нашем районе не очень-то много рикш — большинству они не по карману. Но одна стоянка есть — на перекрестке в двух кварталах от дома.

Людей на улице уже меньше. Нагулялись, расходятся по домам. Хорошо нам, пикселям, мы можем дрыхнуть до обеда. А если кому-то с утра на смену?

Ева с трудом переставляет ноги.

— Девочки, у вас проблемы? — кричит постовой, не переставая вертеть педали. Ему скучно.

— Нет! — кричу в ответ. — Подружка напилась пьяная, ей можно, у нее сегодня день рождения!

— А-а! — Постовой сильнее налегает на педали, лампа у него над головой вспыхивает ярче. — Ну, поздравь ее от меня!

Остается пройти еще один квартал.

— Ева, — говорю я шепотом. — Ты можешь идти быстрее?

Она мотает головой. Я смотрю на небо: до рассвета остается несколько часов.

Евина рука соскальзывает с моего плеча. Ева медленно и плавно опускается на асфальт. Я оглядываюсь на постового: его лампа горит слишком ярко. Мы посреди улицы, как на ладони. Бумажка, свернутая трубочкой, жжет мне карман.

Подкатывает уличный разносчик. Я беру у него банку с энерджи-дринком, раскрываю, выливаю Еве на голову.

— Зачем? — шепчет она.

— Чтобы ты двигалась, дура!

— Нет… Зачем жить?

Едва удерживаюсь, чтобы не отвесить оплеуху.

— Затем… что… мы с тобой вместе уйдем на Завод!

Говорю первое, что приходит в голову, но Ева вдруг оживает:

— Правда?

— Ну конечно!

Я вздергиваю ее на ноги — а ведь она тяжелее меня раза в полтора.

— Мы уйдем вместе, — говорю монотонно. — Выберемся из города… Пройдем через горы… И однажды утром поднимемся на вершину и увидим Завод. Там полно энергии, Ева. Просто залейся. Там с утра и до ночи энергетический час. Там никто не прыгает с крыши, никто не вешается на колготках, там всем хочется жить, и все живут. Понимаешь? Он прекрасный. И огромный. Выше неба.

Теперь быстрее. Я почти несу Еву на себе.

— А это не сказка? — Она слабо улыбается.

— Нет, — говорю как можно увереннее. — Если столько людей это повторяет, как это может быть сказкой?

Вот и конец квартала. Длинную страшную секунду мне кажется, что рикш на стоянке нет; ох, есть один. Пустой. Медленно разворачивается, собирается уезжать…

— Стой! — Я сгружаю Еву на тротуар и бегу следом. — Стой!

— У меня смена закончилась.

— Очень надо! Заплачу, сколько спросишь! Ну пожалуйста!

Рикша пожилой уже, ему лет сорок — окидывает меня взглядом.

— Куда ехать?

Называю адрес. Он колеблется целую минуту.

— Ну ладно. Садитесь.

Мы катим по опустевшим улицам. В темноте бесшумно вертятся ветряки. У рикши единственная фара на руле, она вспыхивает ярче, когда он нажимает на педали, и почти гаснет, когда притормаживает на поворотах.