Не все предсказатели одинаково полезны - Светлана Багдерина Страница 3

Как узнать, кто из них говорит правду? И есть ли вообще такая среди всех этих потомственных матушек-ясновидиц и гадалок-болталок?

– …А этот мерзавец взял с тебя СКОЛЬКО?! – дрожа от ярости, переспросил Агафон.

– Нет, он не просил, я сам добавил еще пять медных денежек, – поспешил заверить его царевич, в глубине души не понимая, как можно так волноваться из-за каких-то денег, когда второй раз за день оборвалась призрачная ниточка, связывающая его с исчезнувшей женой.

Но Агафон доходчиво объяснил ему, что он волнуется не из-за каких-то денег, а конкретно из-за этих, то есть тех, которые у них были последние, и которым, полети они теперь хоть в Узамбар, хоть в Вамаяси, да хоть обратно в Лукоморье, взяться будет абсолютно неоткуда.

На что Иванушка отвечал, что хотя ему и хочется бежать куда глаза глядят сломя голову, лишь бы не сидеть на месте и что-то делать, но они никуда не полетят, пока твердо не выяснят, куда подевалась его бедная супруга, или хотя бы кто им может об этом поведать со стопроцентной гарантией. И тут безутешному царевичу в голову пришла одна очень умная, как ему отчего-то показалась, мысль.

– А разве волшебников в вашей школе не учат предсказаниям? – задал он вопрос и с радостным ожиданием подтверждения уставился на чародея.

– Ну, учат… В общих чертах… – неохотно выдавил тот и неуклюже соврал, глядя куда-то вбок: – Но я специализировался на других дисциплинах.

– Ну хоть на кофейной гуще, – не поверил и умоляюще заглянул ему в глаза Иванушка. – Хоть на бобах!.. Хоть на картах!.. Ну попробуй, пожалуйста!

– Не ломайся, как девица на выданье, – с упреком попенял чародею дед Зимарь. – Погадай. Глядишь, и получится.

Агафон обреченно поморщился, выудил из рукава свою универсальную шпаргалку и громко и отчетливо произнес над ней: «Гадания».

– Ну, что там написали? – нетерпеливо вытянул шею дед Зимарь.

– Что?… – присоединился к нему Иванушка.

– «Гадание новогоднее. На полу разложить различные предметы – деньги, кольца, драгоценные камни, пьяную вишню, орехи и отпоротые от верхней одежды пуговицы, и пустить в избу петуха», – стал старательно читать чародей.

– Зачем? – захлопал глазами Иван.

– «Если петух склюет первые три предмета и убежит – вас ждет бедный год. Если предпочтет пьяную вишню – утром не ощипывайте петуха, он не мертвый, он пьяный. Если орехи – поспешите его зарезать, всё равно сдохнет. Если пуговицы – к простуде».

– А как это может помочь найти Серафиму? – непонимающе наморщил лоб царевич и вопросительно взглянул на чародея.

Тот смог лишь озадаченно пожать плечами.

– Ты скажи своей бумажке, что нам надо девицу увидеть, – посоветовал дед Зимарь.

Маг повиновался. На пергаменте появились новые строчки.

– «Увидеть девицу. Поставить перед собой зеркало, по бокам – две свечи. Погасить во всем доме свет. Загадать имя. Перед зеркалом положить все имеющиеся в доме ценности. Говорить ничего не надо – она сама тут же появится».

– И всё?

Агафон перевернул пергамент и развел руками:

– Всё.

– А зеркало зачем?

– Так она в зеркале должна появиться, я так понял, – неуверенно предположил Агафон.

– А деньги зачем?

– Часть древнего и таинственного магического ритуала?

– Хм…

– Приманка?

– Для домушников?

– Для девиц.

Иванушка медленно покачал головой:

– Нет. Серафима на простую кучу денег никогда не пришла бы.

– А на что бы она пришла?

Царевич на минуту задумался, и нерешительно предположил:

– Ну я не знаю… Может, на бананы в шоколаде?

– Бананы?

– В шоколаде?

– Думаешь, они в этой дыре есть?

– А что такое «бананы»? И «шоколад»?

– Не думаю, что они в этой дыре есть…

– Это ее любимое блюдо, – не стал вдаваться в гастрономические подробности Иван.

– Думаю, их в этой дыре нет, – подытожил внутреннюю дискуссию самого с собой волшебник и обвел победным взглядом аудиторию.

– А если по-другому спросить? – пришла в голову деду еще одна мысль. – Я имею в виду, «найти девицу», а не просто «увидеть». Чего тебе на нее смотреть? Найдешь – тогда и насмотришься.

– Найти девицу, – послушно усовершенствовал введенное в поисковую строку маг и тут же воскликнул: – Ага, есть! Читаю: «Чтобы найти девицу, снимите с левой ноги сапог и бросьте за ворота. Куда носком сапог упадет, в той стороне вашу девицу и искать…».

– Хм… – сказал на это дед.

– Хм… – поддержал его Иван.

– Это не я – это она! – оправдываясь, Агафон предъявил свою заветную шпаргалку на всеобщее обозрение. – Я же предупреждал, что предсказания – не наш, магов, профиль! Если вам кого или чего превратить надо, или стихийное бедствие вызвать, или чары наслать, или сражаться со Змеями, каменными скорпионами или шерстистыми акулами, или еще с какой тварью, или, наконец, просто поколдовать – это работа для нас, истинных волшебников. А для издевательств над петухами и разглядывания цикориевой или желудевой гущи есть гадалки!

– М-да… Похоже, что так… – вздохнул Иванушка и устало опустился на каменную табуретку. – Надо придумать что-нибудь другое.

– Да если бы даже у меня что-то и получилось, как бы мы об этом узнали-то, а, я вас спрашиваю? – воздел руки к неровному желтоватому потолку в потеках Агафон, несмотря на бравурную отповедь, болезненно перенесший свое и пергамента фиаско на поприще подглядывания за неведомым. – Пока всю эту географию не обошли бы и не убедились, что, предположим, именно мое предсказание – истинное, а другие – ерунда? И, к тому же, Вамаяси, предположим, – понятие растяжимое.

– Мы могли бы ходить и спрашивать, не видел ли кто Серафиму из Лукоморья, – предложил дед Зимарь.

– Ты хоть знаешь, сколько там жителей? – покосился на него маг.

– Много?

– Возведи свое «много» в сотую степень.

– Чего?…

– Умножь на сто тысяч и добавь девятьсот миллионов.

– Столько не бывает, – недоверчиво прищурился старик.

– Это еще заниженная цифра, – угрюмо согласился с Агафоном царевич.

– Ну у меня тогда тоже уже не голова, а пустая колода – ни меду, ни гудения, – виновато поморгав белесыми ресницами, сообщил об отсутствии новых идей дед. – Но зато у меня другое предложение будет. Пойдемте вниз, добры молодцы, поужинаем, да спать уляжемся. Утро вечера мудренее. Вот.

– А разве вы еще не… – поднял на друзей глаза совсем приунывший царевич.