Если свекровь - ведьма - Лилия Касмасова Страница 3

Я вернула платье в шкаф и вытащила оттуда свои любимые темно-синие джинсы. Романтизирую их блузкой в мелкий цветочек, а для тепла возьму… пожалуй, кофту, которую сама связала из остатков разных шерстяных ниток.

Бабуля Миши тоже вяжет, да и мама, наверное. Они увидят, что я вписываюсь в их семью, как родная. И к тому же заметят, что я творческая натура.

И кроссовки, разумеется. Белые. Совершенно белые. В магазине было полно белых со всякими синими и черными полосками, но я увидела эти и поняла, что могу их надеть даже со свадебным платьем. Это было бы оригинально и очень удобно! Стоять весь день, принимать поздравления, танцевать, участвовать в конкурсах, которые придумывают ведущие свадеб — все это можно выдержать только в кроссовках!

Потом я вспомнила, что половина Мишиной семьи — вовсе не обычные люди. Я спросила его, ведьмы одеваются по-другому, чем мы? Он оторвался на миг от журнала про компьютеры, наморщил лоб и сказал:

— Да вроде бы нет.

Ох уж эти мужчины! Им совершенно плевать на одежду!

— Может, они носят все черное? — Мне вспомнилась семейка Адамс.

— Вот это уж точно нет, — прозвучало из-за журнала.

Ага, значит, совсем наоборот — цветное. Уж чего-чего, а цвета в моем наряде будет предостаточно. Особенно если станет прохладно и я надену кофту.

Коробка с белыми свадебными кроссовками была на шкафу. Я не хотела их носить до свадьбы, но завтра же особенный повод.

Я поставила к шкафу стул и залезла на него. Коробка была далеко, я могла достать до нее только кончиками пальцев. Да кто ж ее так далеко засунул?! А, ну да, помнится, летом я убирала на шкаф пакет с зимней курткой. Пакет, видимо, толкнул коробку.

Я встала на цыпочки, потянулась, и вот уже, почти… Рука моя скользнула по коробке…

— Хотя, да, вспомнил, тетя Орхидея одевается во все черное, — произнес Миша.

— Почему? — Я попыталась взглянуть на него из-под руки, потеряла равновесие, зашаталась и как-то неудачно спрыгнула на пол, вскрикнув: — А-а!

Нога! Ох, как же больно!

Сверху с шуршанием свалились коробка и пакет с курткой. Хорошо, что не на голову.

Миша вскочил с дивана, подбежал ко мне:

— Ты чего?

— Все нормально. — Я плюхнулась на стул. — Так почему?

— Что почему?

— Почему она носит черное? — Я ощупывала левую лодыжку.

— Кажется, потому что черный стройнит, — озадаченно произнес Миша. — Что с ногой?

Я попробовала повертеть стопой. Ой, ой!

— М-да, — сказала я.

— Что? — испуганно спросил Миша.

— Имя у нее странное.

— У ведьм всегда такие.

— Какие?

— Цветы, растения. — Он пожал плечами.

Я снова осторожно повела стопой вверх-вниз. Да уж. Вывиха вроде нет, но танцевать и скакать через изгороди я завтра наверняка не смогу.

Может, все же надеть платье?

В общем, на утро, в субботу, я хромала, а лодыжка была припухшей.

Но свадебная кроссовка на ногу все же налезла!

Все утро я размышляла, что купить в подарок. Неудобно же являться с пустыми руками! Цветы его маме — это понятно. А еще что? Тортик, наверное, будет в самый раз к чаю.

— Розы? — переспросил Миша, когда я ему об этом сказала. Мы усаживались в его «Фольксваген Гольф». — Ни в коем случае.

— Почему? — удивилась я.

— Ведьмам дарят цветы только по их имени.

— Да? — Как интересно. — Но твою маму зовут Далия. Я не знаю цветов с таким названием.

— Вообще-то ее настоящее имя — Георгина.

— Да что ты!

— В молодости она некоторое время жила в Англии и сменила имя на его английский вариант.

— Ах, английский вариант! Значит, подарим ей георгины. Может, даже бывают какого-нибудь английского сорта.

— Н-ну, я не уверен, что она обрадуется.

— Почему?

— Хм. Недавно сосед подарил маме букет георгинов из сада. Она ему этот букет на голову надела.

— Может, дело было не в георгинах, а в соседе, — сказала я и подумала, что георгины по крайней мере не такие травматичные, как розы.

— Ну, не знаю, — сказал Миша.

— Купим ей большой букет георгинов!

— Я лично их дарить не рискну.

— Я подарю, — сказала я. — И еще заедем в ту кондитерскую на Фрунзенской, купим торт?

— Если мама приглашает на обед, торт там будет, — сказал Миша, — можешь не сомневаться.

— Она сама их печет? — поинтересовалась я.

— Нет, у нас есть повар.

— Правда? — У меня челюсть отпала от изумления. — Свой личный повар?

— Кхм. Ну да. До этого все время попадались неважные повара и поварихи, а тут пару недель назад мама нашла какого-то супершефа, француза.

Да-да. Проблемы с этими поварами, представляю. То недосолят, то пересолят. То вместо пирога с мясом пирог с рыбой подадут.

Я спросила:

— Может, у вас и слуги имеются?!

— Да.

— Твои родители такие богатые?

— Ну, не бедные. Средние.

Ага. Средние. Средние в моем представлении — это те, кто может себе позволить в Турцию раз в год съездить. А не те, у которых дворец и повар!

Мне так и хотелось спросить, на чем же они так разбогатели. Но это было как-то… неудобно. А вдруг на чем-нибудь нелегальном?

За тортом мы все же заехали. Я подумала, что тортов много не бывает. Тем более шоколадных.

До поселка, по соседству с которым находилось поместье, от Кольцевой добирались больше часа.

Гладкая асфальтированная дорога проходила через поселок и сворачивала к берегу Клязьмы. Машин почти не было, только трактор куда-то полз по краю асфальта.

Я удивилась, что дорога такая хорошая, хотя это вовсе не шоссе и никто по ней, похоже, не ездит.

— Мама постаралась, — коротко отозвался Миша на мое замечание.

— Наколдовала? — восторженно спросила я.

— Бригаду асфальтоукладчиков наняла.

— А-а, — разочарованно протянула я.

— А потом что-то и наколдовала. Говорит, теперь эту дорогу и танк не поцарапает.

— Ух ты!

Мы ехали вдоль реки, но она едва угадывалась за кустарниками и стройным рядом тополей. Потом свернули налево и въехали под сень тополиной рощи. Начавшие желтеть листья тихо звенели на ветру. Понятно теперь, почему поместье называется «Золотые тополя».