Горе победителям - Сергей Садов Страница 3

На том поле, у реки далекой

Стрелы жатву собрали свою.

И на месте той битвы жестокой

Затуплялись мечи о броню.

Там стонала земля под ногами,

Грохотало от лязга мечей.

И надрывно неслись над полками

Крики тысяч и тысяч людей.

Но проходят года и века,

И рубцуются старые раны.

Но останется боль навсегда —

Боль погибших на поле той славы.

И как будто закат, в кровь окрасив траву,

Поднимает из праха могучую рать,

И вот снова в неравном жестоком бою

Все как прежде готовы стоять.

Тих, недвижим этот призрачный строй.

В нем встали солдаты прошедших времен.

Солдаты, навечно обретшие покой

На Калке, в Полтаве и под Москвой…

Но как только везде начинает светать,

Незаметно, бесшумно исчезает та рать.

И несется над полем очень тихо, как стон:

«Если будет беда, позовите, мы ждем. Мы придем…»

И пока будем помнить о тех, кто в строю

Насмерть стоял в том кровавом аду,

Они будут всегда на том поле стоять

И всегда будут нас охранять, защищать.

Это воспоминание опять вызвало привычную боль в груди. Я замер, стараясь поскорее взять себя в руки. Однако на этот раз воспоминания принесли не только боль, но и странную радость. Все было как раньше. Казалось, вот-вот из-за двери выйдут мать с отцом. Они никогда не торопили меня, когда я вот так подолгу замирал перед каким-нибудь экспонатом. Но чуда не произошло. И на этот раз мне не удалось привычно постоять перед витриной. Старая Наседка не любила никаких отвлечений. Для нее важно, чтобы все было по правилам. Раз шла экскурсия, то все должны слушать экскурсовода и никакой самодеятельности. Самодеятельность она вообще не выносила ни в какой форме. Именно из-за этого, несмотря на то что мне музей понравился, я мечтал, чтобы экскурсия закончилась как можно скорее.

Все в мире заканчивается – закончилась и экскурсия…

– Вы все запомнили, дети? – строго спросила Старая Наседка на выходе.

«Дети» угрюмо молчали. Кажется, своими бесконечными одергиваниями она достала всех. Да и строя на этот раз никакого не было, несмотря на все призывы. Ведь в музее уже все были, а значит, назад никого не отправят. А наказание… его и перетерпеть можно. Любое наказание ничто перед унижением. И напрасно Старая Наседка призывала «деток» построиться. Она еще бегала вокруг нас, когда где-то в стороне неожиданно раздался какой-то хлопок. Я вздрогнул – хлопок был похож на тот, что прозвучал в машине. Похож, но все же чем-то он отличался… Я еще размышлял, когда раздался еще один хлопок. Кто-то взвизгнул.

Из-за поворота выскочил мужчина и бросился мимо нас. Следом выскочил милиционер. Он поднял руку, и снова раздался хлопок.

– Стой! – закричал он, но беглец даже не притормозил. Только обернулся и резко вскинул руку. Опять хлопок. Милиционер упал на асфальт и перекатился. Вскочил и снова бросился за беглецом.

Только сейчас все словно очнулись. Заорала Старая Наседка. Визжали девчонки. Мальчишки, хоть и испуганные, с любопытством наблюдали за погоней. Некоторые плюхнулись на землю. Тут меня словно что-то толкнуло под руку. Я отвернулся и заметил, как из подворотни выскочил еще один человек в спортивном костюме. Он мигом оценил обстановку, выхватил пистолет, упал на колено и прицелился в милиционера. Тот его не видел и как раз пробегал мимо нас.

– Берегись!!! – что было сил завопил я.

Милиционер недоуменно остановился, становясь прекрасной мишенью, и удивленно обернулся ко мне. Он не видел опасности! Совсем не видел. Я же, как в замедленном кино, смотрел, как второй мужчина уже потянул курок. Не знаю, что на меня нашло. Может, я просто обрадовался случаю свести счеты с жизнью. Я бросился вперед и что было сил толкнул милиционера, почти физически ощущая дуло чужого пистолета. Вот тогда мне стало страшно. Я дернулся, пытаясь уйти с линии выстрела, но не успел. Просто не успел. Я вдруг почувствовал тупой удар под левую лопатку, и какая-то сила швырнула меня вперед. Я все еще пытался сохранить равновесие, налетел на сбитого мной милиционера и перекувырнулся через него. Еще не понимая, что произошло, я попытался подняться, но тело почему-то перестало слушаться. Мне удалось только перевернуться на спину… Надо мной снова раздались выстрелы, которые тут же смолкли, а потом я почувствовал, как меня кто-то подхватил, и я увидел лицо того самого милиционера. Хорошее такое лицо.

– Малыш, ты слышишь меня? Слышишь? Да отойдите же вы!!! – раздраженно рявкнул он на Старую Наседку, бегающую вокруг меня.

Милиционер заставил и всех моих одноклассников отойти, а потом снова склонился надо мной.

– Ты как, мальчик?

Я попытался ответить, но не смог. Губы не слушались. Я почувствовал только слезы, сбегавшие по щекам. Каким-то образом я знал, что умираю. Я не хотел этого. Боже, как не хотел. Каким идиотом я был, когда мечтал свести счеты с жизнью. Я закрыл глаза.

– Нет, ты не можешь этого сделать!!! Старх, я приказываю тебе! Мне тоже жаль мальчика, но это экспериментальное оборудование! Подумай о себе, в конце концов!

– А не пойти бы вам подальше, – огрызнулся милиционер. – Это мое решение и я готов отвечать за него! Вы мне здесь не указ. Полевой агент в сложных ситуациях имеет право сам принимать решение.

– Это не тот слу… – Голос резко оборвался, а я почувствовал, как кто-то приподнимает мне голову и что-то на нее надевает. Потом появились какие-то радужные круги. Сознание стало медленно гаснуть.

«Так вот какая смерть», – подумалось мне, после чего я умер.

Из новостей:

Сегодня на улице Красноармейской в 14.00 произошла перестрелка между двумя людьми и неизвестным в милицейской форме. В ходе этой перестрелки погиб Кирилл Золотов, 12.04.1988 г.р., 14 лет. Как сообщают очевидцы, он закрыл собой человека в форме от выстрелов. В пресс-службе МВД отказались давать нам какие-либо комментарии по этому поводу. Найти спасенного подростком милиционера также не удалось.