Кремль 2222. Транспортное кольцо - Владислав Выставной Страница 3

– Хмельной погреб, – пояснил Данила. – Только ратникам сюда путь открыт. Во-первых, брага сохранней будет – продукт-то стратегический. Во-вторых, дисциплина: пьянство у нас исключается. Но после боя полагается немного расслабиться. Так нас лекари уверяют, а мы и не спорим.

Данила рассмеялся и подтолкнул Книжника к длинному столу, за которым на лавках сидели усталые ратники. Большинство уже скинуло тяжелые доспехи. Кто возился с оружием, кто задумчиво глядел в кружку с квасом, а небольшая группа бойцов на дальнем конце стола негромким разноголосием выводила какую-то тягучую песню.

– Ну что приуныли, братцы? – зычно крикнул Данила. – Не испить ли нам победную братину?

Тут же как из-под земли вынырнул служитель и выставил широкую плоскую деревянную чашу с узорчатыми рукоятями. Данила поднял чашу, задумчиво посмотрел в янтарную глубину, произнес:

– За павших братьев!

Сделав глоток, передал братину хмурому дружиннику по правую руку.

– За павших братьев! – повторил тот и отпил из братины.

Ритуал повторился столько раз, сколько воинов было в погребе. Наконец чаша оказалась в руках Книжника. Данила молча посмотрел на него. И Книжник робко поднес к губам тяжелый сосуд.

– За павших братьев! – дрогнувшим голосом произнес он. И хлебнул. С перепугу даже слишком усердно. Тут же закашлялся с непривычки: мед оказался крепок.

Данила рассмеялся, забрал у него братину и передал служителю.

– Считай, и ты стал одним из нас, – сказал он, устраиваясь на лавке. – Не ратником, конечно, но воином. А теперь садись и рассказывай подробно. Эй, Никола, квасу нам и погрызть чего-нибудь. А то гость совсем бледный, глядишь, от глотка браги свалится.

* * *

Ничто так не способствует разговору, как мед, сваренный по старинным рецептам.

– Вот… – Книжник показал небольшой металлический цилиндрик, висевший на шее рядом с ладанкой и крестом. – Вот это им нужно. У кого эта штука – у того власть над био.

– И откуда у тебя эта диковина? – спросил Данила, разглядывая необычный предмет.

– Из Бункера, что на Садовом кольце.

Ратники переглянулись. Многие слышали, что этот паренек побывал в тех далеких местах, что именно он привел к стенам Кремля чудом уцелевший народ – вестов. Но даже маленький реальный предмет производит куда более сильное впечатление, чем самые пространные разговоры.

– А говоришь – не боец, – Данила хлопнул его по плечу. – Не каждый ратник до Садового добирается, да и еще такой трофей приносит!

– Да теперь уже сам не рад, что принес.

– И что думаешь делать? Может, отдать им эту хреновину – да и дело с концом?

– Я бы и отдал – если бы знал, что это на благо пойдет. А как не в те руки такая власть попадет? Я-то с опричниками уже познакомился. Выдавят из тебя, что хотят, только жмых на помойку и выкинут. Им ведь этого ключа мало – они хотят «заговорное слово» знать.

– Что за «заговорное слово»?

– Коды управления, они на био без ключа действуют. Как я им в лапы попадусь – они его из меня выжмут: я боли боюсь и пыток не выдержу…

– Хочешь, научу останавливать сердце? – неожиданно предложил Данила.

– Зачем?! – вздрогнул Книжник.

– Чтобы мучений избежать. Скажем, решат тебя муты сожрать заживо или запытать кто задумает…

– Нет уж! – испуганно замотал головой Книжник. – Пусть уж лучше пытают – так хоть шанс выжить. А то решу с собой покончить с перепугу – ну его в баню!

– Правильно, – одобрил Данила. – Держаться всегда нужно до последнего, иначе б нас давно уже смяли. На том и стоим. А вот в лапы ребятам из Тайного приказа тебе и вправду лучше не попадаться… – Он помолчал, вздохнул. – Тяжелое у тебя положение. Обвинение в измене, теперь еще и нападение на опричников припишут… Даже не знаю… Служивые из Тайного приказа не зря свой хлеб жуют. Измену они за версту чуют, за то их и держат. И коли случился у них какой прокол – ни за что не отступят и своей неправоты не признают. Это как йод: он и заразу убивает, но и жжется больно.

– Я и сам понимаю, что нет мне прощения, – поник головой Книжник. – Никакие цели не оправдывают нападения на опричников. И уж тем более не простят Хельгу – хотя бы потому, что она из чужаков.

– Да, дело серьезное, – не стал его утешать Данила. – Где же сейчас твоя подруга?

– У своих, у вестов. Какое-то время будет в безопасности – по договору с Кремлем опричники не могут появляться на территории Форта без согласия Совета Вдов. Но по тому же договору весты не могут укрывать княжьего преступника. То есть преступницу. Все равно будет суд, так что долго скрывать не выйдет.

Семинарист запнулся: Данила крепко треснул кулаком по столу.

– Вот что, – решительно сказал он. – Надо опередить их. Ты заслуживаешь того, чтобы твое дело решалось не в Тайном приказе, когда князю лишь бересту на подпись сунут, а открытым судом, на Вече. Тут уж народ на твоей стороне будет! А князь против народа не пойдет, даже если его убедили, что ты преступник.

– Только я в том уже не уверен, – мрачно отозвался Книжник. – Для всех я преступник. Предатель. Другого и видеть не хотят.

– Темные делишки тьмы любят, – прищурился Данила. – На солнышке ложь плохо смотрится. Правда – она свет любит, а в твоей правоте я уверен.

* * *

На Ивановской площади было шумно. Вече – событие в Кремле нечастое, а для обитателей крепости даже суд – праздник. Да и поглазеть на настоящего изменника хотелось каждому. Особенно любопытным мальчишкам, которые шныряли всюду, норовя прошмыгнуть под ногами и даже пролезть сквозь центральное оцепление из караульных ратников. Когда нет особых развлечений, а жизнь трудна и сурова, поневоле начнешь искать праздника в любом народном сборище.

Обладатели права голоса гордо держались в первых рядах. Конечно, решения Вече не имеют обязательной силы. Просто князь с боярами решили-таки послушать, что народ думает. Не всем боярам и княжим советникам нравилось происходящее, да только не пойдешь против князя, коли тот постановил так, а не иначе. У него тоже положение не из простых: можно, конечно, волевым решением приговорить обвиняемого, да и дело с концом. Но раз вступилась за него дружина, да сам отец Филарет – значит, не так все просто. Вече любому решению предаст легитимность, будет считаться справедливым, а это лишь укрепляет княжью власть. Правда, это же подрывает авторитет обвинения, что здорово злит опричников. Да в том и политика – удержать тонкий баланс сил в тесном котле последнего человеческого анклава. Это подсудимому ясно, кто друг, а кто враг. Князь же все видит совсем с другой точки зрения. Под ним, по сути, все равны, так как каждый является носителем драгоценного человеческого генофонда. С этой точки зрения интересы большинства преобладают над интересами отдельной личности. Если даже самый лучший из его советников станет причиной кровавой распри, то правитель просто вынужден будет вынести решение не в его пользу.