Демоны вне расписания - Сергей Осипов Страница 3

Его привычкой было пускать пыль в глаза юным девам (я подхожу под это определение весьма относительно, но Кеша не формалист); моей привычкой было стучаться в неправильные двери.

Что характерно, мне всегда открывали.

Белая точка покачивалась в темноте, как свихнувшаяся звезда. Ключник поймал лампочку, которую раскачивал сквозняк, и придержал ее, пока Настя проходила дальше по коридору.

– Уже скоро, – сказал он.

Ключник не обманул. Через десяток шагов тьма, запертая в стенах узкого коридора, стала расползаться и заполнила собой большой подземный зал. Настя вспомнила это место.

Ключник зажег свечи. Их было много, и, пока Ключник все щелкал и щелкал зажигалкой, Настя взяла одну из свечей в старомодном металлическом подсвечнике и подошла к стене.

Это была такая же холодная кирпичная стена, как и все остальные, с одним лишь отличием. Почти сплошным слоем ее покрывали листки бумаги разных размеров, разных цветов, с надписями на разных языках. На большей части этих листков были изображены лица, большие и маленькие, цветные и монохромные, фотографии, рисунки и даже выдранные из книг листы.

Иногда это были вполне обычные человеческие лица. Иногда не вполне человеческие. А кое-где попадалось то, что вряд ли можно было назвать лицом.

Настя подняла свечу повыше и медленно пошла вдоль стены. Она прошла почти вдоль всей стены. Потом остановилась и двинулась обратно. Снова остановилась, протянула руку и сдернула листок со стены.

– Вот это, – повернулась она к Ключнику. Тот пожал плечами. Это уже было не его дело.

Настя дала ему листок, но Ключник не отреагировал, и Настя растерялась. Выходит, она что-то забыла. Она опять что-то сделала не так.

От досады она едва не смяла листок и не бросила его под ноги, но тут кто-то мягко разжал ее пальцы, вынул листок и положил его на стол в перекрестье световых кругов свечей.

– Ты уверена? – проговорил шелковый голос, от которого Насте вдруг захотелось спать. Она подняла отяжелевшие веки и все же посмотрела перед собой.

Высокий худой человек стоял возле стола и разглаживал ту бумажку, которую Настя сняла со стены. Он кутался в нечто длиннополое и темное, то ли в рясу, то ли в плащ, походя оттого на темно-серый столб, увенчанный неожиданно бледным овалом лица. Глаз его не было видно, вместо них на лице высокого мужчины чернели круглые стекла очков.

Настя сняла с плеч рюкзак и протянула высокому мужчине.

– Ну что же, посмотрим, – сказал тот.

Лицо его не изменило выражения, зато руки будто удлинились, стали проворными и умелыми. Они приняли рюкзак, чуть подбросили его, взвешивая, а потом пальцы стали мять ткань рюкзака все быстрее и быстрее, перемещаясь по бокам рюкзака, словно по клавишам аккордеона.

Ключник смотрел на эту процедуру исподлобья, ожидая вердикта. Настя смотрела, закусив губу. Ей показалось, что на какой-то миг ладони высокого человека полностью ушли в рюкзак, пройдя сквозь ткань. Но это невозможно, одернула она себя.

Именно в этот неподходящий момент Настя вспомнила, что ей надо сказать кое-что важное. Это стоило сказать в самом начале, только переступив порог и увидев уродливое лицо Ключника. Но она этого не сделала – само собой. Она была напугана до такой степени, что все до единой мысли сжались в микроскопический комочек и забились в дальний угол ее мозга. И, наверное, стоило сказать это сейчас, наверное, она еще не совсем опоздала с этими своими словами…

– Все правильно, – сказал высокий и бросил рюкзак Ключнику.

Настя облегченно вздохнула.

– Слушайте, я…

– Ты получишь все, что положено.

– Я хотела сказать, что…

Ключник громко кашлянул, что, наверное, означало предложение заткнуться. Но поскольку сначала Настя не вовремя промолчала, теперь она не вовремя говорила. И с этим ничего нельзя было поделать.

– Мне нужна помощь, потому что тот парень, вы помните… С которым я приходила… Кое-что случилось, и теперь…

Ее оборвал ласковый голос высокого человека – и Насте вдруг расхотелось говорить. Словно обрубили кабель, по которому слова поступали на язык.

– И теперь, конечно же, ты получишь и его долю тоже.

Настя стояла с открытым ртом, а высокий человек медленно удалялся, будто плыл по холодному бетонному полу.

Внезапно сонливость снова отпустила ее. Слова, которые секунду назад исчезли из ее головы, вернулись, но говорить их было уже некому. Рядом стоял Ключник и неодобрительно качал головой.

– Понимаете, – повернулась к нему Настя, – я ведь не про деньги…

Ключник протянул к ее лицу широкую темную ладонь, и Настя поспешно отшатнулась – этим жестом Ключник напомнил ей о простой вещи: она одна среди чужих людей в темном подвале. Никто об этом не знает. Никто ее здесь не найдет. Никто не услышит ее крика.

– Не суетись ты, – сказал Ключник. – Они этого не любят.