Проект "Справедливость" - Даниил Аксенов Страница 3

Я привалился спиной к стене. Стена была теплая и даже казалась слегка мягкой, хотя вроде бы сложена из кирпичей. По моему лицу потек пот: надо же, открыл всего три двери, а так устал.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы узнать, где нахожусь. Помещение давно знакомо. Представьте себе сложенную из красного кирпича квадратную комнату примерно пять на пять метров. У нее нет ни окон, ни дверей, пол и потолок тоже кирпичные. Казалось бы, переверни эту комнату, поставь на ребро или вверх тормашками, ничего не изменится. Однако на стенах в темных подсвечниках горят длинные белые свечи, будто указывая на правильную ориентацию. Дескать, стены вот они. Откуда берется воздух или кислород для огня я не знаю: в комнате нет никаких видимых щелей. Зато посередине пола стоит деревянный стул с черной высокой и, наверное, очень неудобной спинкой. На стуле сидит человек. Это Привратник.

Здесь следует сделать небольшое отступление. Я буду использовать знакомые и простые слова, чтобы не усложнять рассказ. Например, когда говорю, что Привратник - человек, подразумеваю лишь, что он похож на человека. Толстый и короткий, с пролысиной на макушке, мясистым носом-картошкой, он одет в нечто вроде белой древнеримской тоги с золотой каймой. Привратник сидит и смотрит очень солидно, будто готовится выступать перед Сенатом. Однако я очень сомневаюсь, что он - человек. Дело не только в том, что Привратник умудряется жить в комнате без входа и выхода, но также и в том, что его невозможно увидеть со спины. Если идти вокруг стула, то всегда будет казаться, что Привратник обращен к тебе лицом. Это не зависит от того, сколько людей в комнате: он будет обращен лицом к каждому.

- Рад снова видеть, Глеб, - Привратник тихим голосом произнес свою обычную фразу.

- А уж как я рад, - я откликнулся вполне искренне. - Меня же чуть не подстрелили. Было всего три двери, а я умудрился правильно открыть лишь последнюю. Несколько секунд задержки - и все. А старика, хозяина квартиры, убили. Вот мерзавцы! Он наверняка столько раз стоял лицом к лицу с настоящими врагами, победил, а его застрелил какой-то уголовник.

- Очень жаль, Глеб, - Привратник не повысил голоса и смотрел на меня, не моргая. - Кто в вас стрелял?

- Не знаю, - я с досадой махнул рукой. - Я успел сообщить своим. Пусть сами разбираются.

Привратник молчал. Он дышал равномерно и было видно, как тога на груди слегка колыхалась в такт дыханию.

Я все-таки ждал реплики, но Привратник молчал. Его редкие темно-коричневые волосы казались чистыми, хотя кто знает, сколько он тут сидит.

Я уже собрался преодолеть паузу и вновь начать разговор, как вдруг догадка заставила мои губы плотно сжаться. Вопрос Привратника 'Кто в тебя стрелял?' был не просто вопросом, а вопросом Места. Дело в том, что из этой кирпичной комнаты можно выйти двумя способами: либо оказаться в произвольном месте 'города', либо самому выбрать точку прибытия. Когда Привратник задает вопрос Места и ты отвечаешь правильно, то имеешь право выбирать, куда тебе угодно попасть в пределах 'города'. Не угадал, не ответил - извини, окажешься в какой-нибудь дыре, из которой будешь долго выбираться, блуждая по незнакомым улицам.

- В меня стрелял высокий мужчина, блондин, лет тридцати, - теперь я подбирал слова тщательно. - Он был одет в темно-синий пиджак и брюки. Больше о нем ничего не знаю.

- Неправильно, - покачал головой Привратник. - Идите, Глеб. До встречи.

Я уже знал, что решение вынесено и оно необратимо. Не нужно больше ничего делать, надо только ждать. Кирпичные стены изменили свой свет, посветлели, будто кто-то направил на них мощный прожектор. Но это, конечно, не прожектор, просто солнце над 'городом' начало проникать сквозь истончающиеся стены. Один мой коллега, бывший технарь, в прошлый раз сказал, что стены не могут исчезать, растворяясь словно кусок сахара в чае. Он прав, конечно, но в 'городе' иные законы.

Вскоре от кирпичной комнаты и Привратника не осталось и следа. Я стоял на какой-то улице: с одной стороны - желтоватое трехэтажное здание с красивыми барельефами, изображающими то ли сатиров, то ли кентавров, а с другой - шестиэтажный дом, облицованный мрамором с огромными черными дверьми и массивным парадным крыльцом. Солнце светило вовсю и дома напоминали мне Петербург девятнадцатого века в ясную погоду. Я, конечно, никогда не видел такой Петербург, но представляю его именно так: величественные здания, многочисленные скульптуры, гулкие мостовые, прихотливо изгибающиеся перила мостов, кареты, степенные прохожие, одетые в сюртуки… в этом городе все то же самое. Он красив и значителен, однако называется 'Лим'.

Думаю, пришло время рассказать все, что знаю на этот момент о городе и его обитателях. Но для этого нужно перенестись на три месяца назад, когда меня впервые представили Привратнику.

В один прекрасный день шеф вызвал новоиспеченного курьера и хладнокровно сообщил, что мой испытательный срок подходит к концу. Если я хочу продолжать работать на фирму и получить прибавку к окладу, то должен буду дать подписку о неразглашении всех коммерческих секретов, к которым меня допустят. Признаться, я не колебался ни секунды. Место мне очень нравилось, работой не перегружали, платили более чем щедро и обещали платить еще больше в обмен на подпись. Кто бы отказался? Я все подписал. И дальше началось самое любопытное. Шеф подошел к двери, открыл ее, но вместо того, чтобы выйти со мной из кабинета, пригласил меня войти в непонятно откуда взявшуюся комнату из красного кирпича, где сидел господин в древнеримской тоге, одаривший меня маленьким серебристым медальоном.

Сразу выяснилась интересная деталь: пройдя через Привратника, любой человек утрачивал способность обсуждать некоторые темы. О них можно было сколько угодно думать, но писать, говорить или показывать знаками - нет. 'Город' блюл свою тайну, и это было покруче подписки о неразглашении.

Любопытство одолевало меня, но, увы, свободно расспрашивать я уже не мог, оставалось лишь довольствоваться тем, что вижу и постепенно понимаю. Мне сказали, что потом ограничение на разговоры притупится, я смогу говорить почти обо всем с теми, кто посвящен в тайну Лима.

Город казался очень большим и был окружен стеной. В нем обитали люди, местные жители, всем заправляла ратуша, но самое главное - многие вещи работали тут не так, как в моем мире. Здесь нет двигателей, электроники и огнестрельного оружия, но зато есть то, что некоторые назвали бы магией. Эту 'магию' я попытаюсь описать как можно более подробно, настолько, насколько сам понимаю.

Представьте, что пространство пронизано некоей энергией. Ее не все могут видеть, но те, кто может, способны брать и превращать в известные формы, пропуская через свой внутренний резервуар. Если маг хочет получить, к примеру, огненную стрелу, то должен взять часть энергии из своего резервуара и наложить ее на форму (уже хорошо изученную и отработанную). Мне уверенно сказали, что существует семьдесят два раздела магии и десятки форм, присущих каждому разделу. Чаще всего используется около дюжины разделов, но любой ценящий свою жизнь маг будет стараться узнать как можно больше форм, чтобы защищаться от них. К сожалению или к счастью, не все разделы доступны, некоторые из них считаются потерянными. Но интересно и то, что, например, фехтование тоже опирается на несколько разделов магии. Любой опытный фехтовальщик здесь - маг, и его удары отнюдь не просты.