Вторжение - Михаил Ахманов Страница 3

Солнечная система, орбита Юпитера.

14 мая 2088 года по времени Земли

Кают-компания десантников на «Жаворонке» невелика: восемь шагов в длину, шесть в ширину и высоту. Всё предназначенное для еды и отдыха размещалось у стен и было либо плоским, либо узким. Плоские экраны, у которых болтались шлемы и привязные ремни, плоские крышки люков, ведущих в коридор и душевую, узкие откидные столы, похожие на полки, узкие стойки раздаточных автоматов. Зато середина помещения оставалась свободной, как и положено по инструкции: никаких помех для продвижения к люку и дальше, в коридор на палубе С. Выскочить, ринуться к шлюзам на красной стене, нырнуть в отмеченный нужным номером и очутиться в своём истребителе. Потом закрывается кокон, и пневматические толкатели выбрасывают судёнышко в пустоту… Согласно нормативам через двадцать семь секунд после сигнала тревоги.

Сиденья тоже были узкими, и Павел Литвин едва помещался между подлокотниками. Это означало, что его физические кондиции на пределе — слишком крупных мужчин и женщин в ОКС [2]не брали. Во всяком случае, не брали в подразделения и службы, связанные с полётами, поскольку рослый человек с большой мышечной массой нуждался в дополнительном жизнеобеспечении. Больше воздуха, больше воды, больше пищи и кресло попросторнее… К тому же крупные люди не отличались той ловкостью и быстротой, какая необходима в космофлоте и десанте, особенно в условиях невесомости и резко меняющегося тяготения. В Байконурской школе, которую кончал Литвин, рослых и крупных дразнили баскетболистами, и дорога им была одна — в наземные команды и штабы. Он вспоминал об этом всякий раз, когда с трудом втискивался на сиденье. Только один сантиметр роста отделял его от судьбы неудачников, ползающих по земной поверхности.

Но сейчас «Жаворонок» находился в свободном полёте, сиденья были убраны в стены, и Литвин плавал под потолком, пристегнувшись к ремню безопасности. Тут вполне хватало места, чтобы вытянуть ноги и пошевелить руками без риска наткнуться на чью-то голову или задницу. «Жаворонок», средний крейсер Первого космического флота, нёс шестнадцать бронированных амфибий и столько же УИ [3]класса «гриф», так что помещение было рассчитано на шестнадцать пилотов-десантников. Но в этом рейсе их осталось четверо, что позволяло наслаждаться необычайным простором в кают-компании и кубриках, а заодно бездельем. Крейсер не находился на боевом дежурстве, не инспектировал шахты на Меркурии или в Поясе Астероидов, не охранял коммуникации между Землёй и Луной от нежелательных небесных тел, а выполнял сугубо мирную и скучную работу по установке бакенов.

Эти навигационные маяки позволяли ориентироваться там, куда не дотягивался Ультранет, на расстоянии в десять астрономических единиц [4]от Солнца, то есть в пределах сатурнианской орбиты. Эксперты ОКС полагали, что этого хватит на несколько ближайших лет, до начала нового столетия, так как экспедиции к дальним планетам, Урану, Нептуну и Плутону, пока что являлись большой экзотикой и редкостью. Но Сатурн и Юпитер посещали чаще, хотя занимались этим не боевые корабли и десантный корпус, а научно-исследовательская служба Объединённых Космических Сил и университетские учёные. Считалось, что до промышленных разработок и строительства баз на спутниках ещё далеко, но любое подобное мероприятие начиналось так же, как в былые годы золотая лихорадка на Аляске, то есть с установки вешек и столбов.

Бакен представлял собой миниатюрную автоматическую станцию на плёночных батареях, отслеживающую свои координаты при движении по гелиоцентрической орбите за Юпитером. У каждого из тридцати маяков были своя частота и скважность излучения сигнала, что позволяло распознать их с полной достоверностью; всенаправленные импульсы повторялись примерно через десять минут, необходимых для накопления энергии. За пару месяцев, прошедших с начала работ, «Жаворонок» установил двадцать восемь маяков и находился сейчас вблизи Юпитера. Вид загадочной планеты внёс небольшое разнообразие в жизнь экипажа; все, кому не лень, могли любоваться циклонами на её поверхности и рассуждать о тайнах Красного Пятна. В какой-то мере это скрашивало скудость рациона, тоску по синим небесам и остальные неприятности вроде регулярных учений, которые устраивал Би Джей.