Недруги по разуму - Гарри Гаррисон Страница 3

В нашу эпоху Язон динПирр является если не мифической, то, во всяком случае, легендарной личностью. Согласно преданиям он родился в мире Поргорсторсаанда и был сыном фермера или, возможно, внебрачным отпрыском благородной фамилии. Так или иначе, его ожидала незавидная крестьянская судьба, но он, сбежав с родной планеты, сделался игроком, прославился как величайший авантюрист, после чего остепенился, осел на Пирре и долгое время считался его правителем. Сведения о нем сохранились в Архивах Лиги Миров, а также в многочисленных литературных источниках, частью серьезных, частью религиозного содержания и даже предназначенных для детей. Наиболее известными широкой публике являются «Мифы и легенды о Язоне динАльте» и «Двенадцать подвигов Язона динАльта»; кроме того, ему самому приписывают авторство древнего пособия «Мысли и мнения, или Как сделать свой первый миллиард». По Галактике бродит множество сказок об этой личности, но к числу его бесспорных подвигов, подтвержденных Архивами Лиги, относятся уничтожение космического пиратства и первый контакт с расой ругов.

Джим диГриз «Язон динАльт на перекрестках миров», «Омэкс-Пресс», Фомальгаут.

Под ним было что-то твердое, холодное, но не похожее на каменистую почву – поверхность, на которой он лежал, казалась ровной и гладкой, будто отшлифованной. Воздух тоже изменился; в нем ощущались какие-то новые запахи, не поддававшиеся определению, – он не сумел бы сказать, приятны они или мерзки. Чужие, незнакомые – так будет правильно, подумалось ему.

Где он? И кто он? Мысли путались, а запахи и тактильные ощущения не торопились с ответом. Кроме них, он не чувствовал ничего; слух и зрение отказали, как если бы он находился в непроницаемом для звука и света коконе, пропускавшем в то же время воздух. Странным образом он помнил, что может видеть и слышать иначе, без глаз и ушей, но это искусство тоже ему изменило – может быть, по той причине, что забылись слова, обозначавшие этот талант. Но дремлющий разум подсказывал: что-то произошло. Это твердое, гладкое и холодное под ним… эти чужие ароматы… чувство беззащитности и обнаженности, будто с него содрали кожу… и что-то еще, что-то невероятное, чему он даже не мог найти определений!

Нужный термин вдруг высветился в памяти. Гравитация! Тяготение стало меньше! Он ощущал непривычную легкость в членах, и это являлось поводом к изумлению. Пусть неизвестно, кто он и где находится, но предыдущим местом – тем, где ему полагалось пребывать, – была какая-то планета. Мысли о ней тревожили: грозный мир, в котором не поваляешься в беспамятстве… Двойная тяжесть, страшные ветры, то ледяные, то палящие, снега и ливни, почва, дрожащая в конвульсиях, и легионы чудищ – летающих, ползающих, бегающих… еще – ядовитые травы, мхи, прорастающие сквозь кожу, хищные деревья, кустарник с шипами, подобными саблям, корни, как щупальца осьминога…

Пирр! Он определенно был на Пирре, но где сейчас?

Цепь воспоминаний дрогнула и поползла, наматываясь на кабестан рассудка. Все новые и новые картины мелькали перед ним: космический корабль с боевыми башнями, бескрайняя степь и мчащиеся под ослепительным солнцем всадники, странный город на островах – нелепые каменные замки, трубы бесчисленных мастерских, убогие хижины; затем – роскошный зал, мужчины и дамы в изысканных туалетах, шелест колеса рулетки и стук игральных костей, а сразу за этим зрелищем – огромный ледяной астероид с поверхностью, испещренной темными пятнами. Память услужливо напоминала, облекая видения словами: крейсер «Арго», орда кочевников на равнинах Счастья, город в мире джертаноджей, казино на планете Кассилия, а этот странный астероид – творение доктора Солвица, гения и безумца… Потом под сомкнутыми веками стали проноситься иные образы: белокурая синеглазая женщина, мужчины с лицами, будто вырубленными из гранита, властный облик повелителя равнин с планеты Счастье, затем – мрачный тип лет сорока, высокий, широкоплечий, с важной осанкой… Беззвучный голос памяти не смолк, нашептывая, подсказывая, называя их: Мета, его возлюбленная… пирряне – Рес, Накса, Бруччо, Керк… Темучин, владыка степей… а этот мрачный, излучавший значительность и важность, – Риверд Бервик, член Общества Гарантов Стабильности…

Язон динАльт открыл глаза и уставился в потолок. Мысли туго ворочались в голове, но одно казалось определенным и ясным: над ним должно быть небо Пирра, а не этот полусферический купол, сияющий люминесцентным светом. Потолок являлся сигналом тревоги, если не бедствия. Откуда взяться потолку? Он вспомнил лагерь, разбитый на острове, стену, сложенную Керком из огромных глыб, ящики с приборами под скалой, кратер на месте давнишнего взрыва – провал, который они собирались исследовать. Не в этот день, а завтра… Определенно, завтра! И это завтра, надо думать, наступило…

Если так, то где же камни и скалы, где небо, океан и этот чертов кратер? Где Керк и оборудование? И где защитная стена? Если на них напала какая-то тварь, то почему не сработала сигнализация? И если их атаковали ночью, то почему он жив? Высокие звезды! Пиррянская тварь не бросит трапезу на середине… Может быть, подоспела помощь? Может быть, он лежит сейчас в корабельном медотсеке или находится в городе, в лазарете Бруччо? Накачанный лекарствами, бессильный, без рук или без ног…

Ужас коснулся Язона, побуждая к действию. Он вдруг ощутил, что способен двигаться – по крайней мере шевельнуть рукой или повернуть голову. И он ее повернул.

В следующий миг рука его дернулась вперед, указательный палец согнулся, готовясь встретить упругое сопротивление спускового крючка, но выстрел не последовал. Где пистолет?! – в панике подумал он, взирая на трех отвратительных чудищ, стоявших у его постели. Убить! Убить любую тварь, прикончить все, что не походит на человека! Рефлекс, вколоченный годами тренировки, не подвел, мышцы сработали быстрее разума, с невероятной скоростью, какую не мог представить ни житель цивилизованных миров, ни пионер с пограничной планеты.

Оружия, однако, не было. Ни пистолета, ни ножа, ни запасных обойм – даже одежды! Он вдруг осознал, что лежит нагим, что тело его от пояса до ступней охвачено гибкой прочной тканью, не позволяющей спрыгнуть с ложа – разве лишь пошевелить ногами. Ноги оказались целы, как и все остальное, и это успокоило Язона. Он чертыхнулся вполголоса; сначала стрелять, а думать потом было вовсе не в его обычаях. Но что поделаешь… Проклятая пиррянская привычка!