Пожиратели света и тьмы - Алан Дин Фостер Страница 3

Глядя на незнакомца, Этиоль медленно покачал головой:

– Послушай, Тарин Бекуит. Я простой пастух. Ну, бывает, охочусь, ловлю рыбу. – Он повел копьем. – И земля наша скудна, мы бедны, голы и босы. Здесь армию не собрать. Я понятия не имею, где искать твою Темарил.

Незнакомец неожиданно приподнялся на локте и указал направление.

– Спеши туда, на север, и при этом все время забирай к востоку. Тебе придется одолеть море. Химнет, пока не доберется до своего логова, не может чувствовать себя в безопасности. Мне рассказывали, что его убежище спрятано в сказочной стране Эль-Ларимар, что лежит к востоку от Лаконды. Туда ступай – или постарайся отыскать того, кто сможет исполнить мою волю.

Тарин еще раз судорожно схватил Этиоля за подол рубахи и убедительно дрожащим, вгоняющим в озноб голосом выговорил:

– Ты должен найти девственницу Темарил, иначе она будет потеряна навсегда!

– Что ты хочешь от меня, чужеземец!.. – вскипел Этиоль. – Зачем мне это?! У меня есть семья, сородичи. Есть хижина, стадо, наконец!.. Мне есть что искать, кого защищать и с кем сражать…

Эхомба замер на полуслове, потом резко отшатнулся, но было поздно. Глаза чужака в упор смотрели на него. Бремя – незримое, неощутимое, но веское и грузное – легло на плечи пастуха. Как, он даже не почувствовал. А жизненная сила и дух наконец покинули Тарина Бекуита.

Негнущимися пальцами Этиоль Эхомба оторвал вцепившиеся в подол его рубахи пальцы мертвеца, уложил пока еще теплую руку вдоль туловища; развернул туловище ногами к закату. Голубые глаза чужака бездумно глядели в небесный простор и легкие облачка – так обычно пастух присматривает за стадом. Этиоль тоже невольно глянул вверх. Небосвод уже успел насытиться пронзительной синевой. Свет окончательно пожрал тьму, наступил день…

Этиоль перевел взгляд на покойника. Вот о чем подумал пастух в тот момент: великая честь отведать кусочек жареной плоти такого достойного и благородного воина, каким выказал себя Тарин Бекуит, пусть его имя звенит в ушах потомков. Когда придет время делить ритуальное угощение, надо будет напомнить Асабу о своих правах. Что же касается бремени, которое мертвец возложил на его плечи, так это пустяки. Чужие церемонии!.. Чем он, Этиоль Эхомба, в состоянии помочь несчастной девственнице?

Тут Эхомба невольно поежился и оглянулся, потом резко осадил себя. В чем дело! Он сказал правду, а услышит ли теперь его покойник, это его не касается. Круг забот Этиоля сомкнулся давным-давно, еще в ту пору, когда ему ритуальным ножом резали щеки. Род, стадо, соседи, берег моря, сытые годы, голодные годы – вот о чем стоило бы поразмышлять Тарину Бекуиту там, в небесном просторе, где его приставили к стаду белых облачков и приказали: гляди в оба! А не о земных причудах, девственницах-прорицательницах, долге, жажде справедливости. Все в прошлом, ты слышишь меня, Тарин?..

Мысли Этиоля нарушили два молодых парня, Суарб и Делоог, которые пробегали мимо в поисках добычи. Их черед посвящения в мужчины еще не наступил, поэтому они первыми уважительно поклонились Этиолю, потом жадными взглядами обшарили лежавшее тело. Сразу застыли на месте, поморгали, словно не веря, что такое добро досталось не самому славному воину деревни, а придурковатому пастуху.

– Этиоль, – окликнул Суарб, – зачем медлишь? Перед тобой гора добычи, а ты чего-то ждешь.

Этиоль глянул на парней и неожиданно предложил:

– Вот что, ребята, забирайте вы все себе. Долго молодежь уговаривать не пришлось. Оба юноши тут же начали раздевать мертвеца. Делоог первым делом стащил замечательные штаны, потом с любопытством посмотрел на старшего.

– В чем дело, Этиоль? Смотри, какая добротная одежка. Зачем отказываться от того, что само приплыло в руки?

– Он, – Этиоль указал пальцем на полуголого покойника, – уже щедро одарил меня, Делоог. И не гадал я, не ведал, а вот так вышло. Теперь не знаю, что с этим делать.

– С чем этим? – поинтересовался Суарб.

– С исполнением долга.

Молодые парни переглянулись. Этиоль, конечно, человек неплохой, но со странностями. Все, кому не лень, над ним подшучивают, а ему безразлично. Или вообще сядет, уставится в одну точку и так может просидеть до полудня. Ладно, когда за стадом присматриваешь – работа есть работа. Или, как назвал пастух, исполнение долга. А когда просто так, на отдыхе? Зачем пялиться неизвестно на что?

Одним словом, чудной человек… Ладно, что добрый и незлобивый, и силой предки не обидели.

Этиоль повернулся и зашагал прочь. Юнцы вслед ему начали строить рожи, гримасничать, вертеть пальцами у висков.

Между тем пастух направился к выступающему в море низкому скалистому мысу. Прокладывая путь среди осклизлых, покрытых водорослями камней, стараясь увернуться от брызг, он размышлял о последних словах незнакомца и скоро добрался до любимого с детства места – ровной площадки, расположенной высоко над прибоем, открытой в сторону моря и берега, но упрятанной от взоров со стороны пустоши. Сел, сдвинул колени, положил на них руки, на руки подбородок. Копье привычно торчало в изгибе правого локтя – чуть что, можно сразу пустить в дело. В воде кувыркались тюлени и морские обезьяны; наигравшись, выползали на песок и грелись. Обезьяны грызли большие раковины и делились моллюсками с тюленями, у которых не было опальцованных лап, чтобы держать раковину у рта.

В той стороне, если брести долго, неизвестно сколько, лежали неведомые земли: Лаконда и Эль-Ларимар. Похитили женщину и силой, против ее воли, перевезли из одного места в другое. Женщину, из-за которой многие мужчины готовы умереть.

Что ж, у него уже есть женщина, ради которой не жалко умереть. Конечно, не только ради нее одной, но и ради двух детишек, мальчика и девочки, которых она ему подарила. Сильные растут, здоровые… Есть также дом, стадо, хватает и уважения соплеменников. Зачем же отправляться неведомо куда? Чтобы вернуть девственницу в родные края? Вернуть людям надежду? Да они высмеют его, невежественного и нищего, стоит только добраться до Лаконды.

Но как же долг? Смелый и благородный человек, умирая, возложил на него бремя…

В размышлениях Этиоль провел на берегу большую часть дня. Вид морской глади, мерный рокот прибоя успокоили его. Когда он вернулся в деревню, все тела погибших воинов были аккуратно порублены, почищены и жарились на общинном очаге. С приходом ночи начался торжественный пир. Все жители приняли участие в церемонии приобщения к плоти чужеземцев. Скоро участники трапезы сошлись на том, что земля, откуда явились чужаки, наверняка богата и плодородна. Там вырастают достойные мужчины, вкусные, без всякого неприятного запаха.

Отведав Тарина Бекуита, Этиоль вновь погрузился в размышления, мысленно вернулся к последним словам благородного воина. Долго сидел он недвижимо, пока не обнаружил, что своим печальным настроением портит праздник всем собравшимся у очага. Тогда Эхомба решил оставить жену и детей и поискать Фасталу.

Старуха сидела по ту сторону костра, скрестив ноги и прислонившись спиной к стволу дерева тайра совсем близко к огню, где ей было не так зябко. Волосы ее были белее морской соли, но по-прежнему длинны и густы; их хватало на две косы, уложенные в узел и собранные на затылке. Фастала, одетая в роскошную накидку из мягкой разноцветной кожи, доставшуюся ей после дележа добычи, взглянула на Этиоля мельком, одним глазом. Второго глаза у нее не было, потеряла в молодости, теперь на этом месте посвечивало большое, во всю глазницу бельмо. Зубов у старухи тоже не хватало, и общественное угощение давалось ей с трудом.