Триумф "попаданцев". Стать Бонапартом! - Александр Романов Страница 3

То же самое продолжалось, похоже, и в Бриеннской военной школе:

«В Бриеннском военном училище Наполеон оставался угрюмым, замкнутым мальчиком; он быстро и надолго раздражался, не искал ни с кем сближения, смотрел на всех без почтения, без приязни и без сочувствия, очень в себе уверенный, несмотря на свой малый рост и малый возраст. Его пробовали обижать, дразнить, придираться к его корсиканскому выговору. Но несколько драк, яростно и не без успеха (хотя и не без повреждений) проведенных маленьким Бонапартом, убедили товарищей в небезопасности подобных столкновений».

Да… «С рождения Бобби пай-мальчиком был!.. Хороший мальчик!»

И да: «Имел Бобби хобби!..» Но не деньги.

И невоенное дело (хотя и это тоже, но у Тарле лично меня заставило обратить внимание другое).

Любовь к чтению. Во всяком случае постоянно проходит та мысль, что всеми своими знаниями Бонапарт обязан тому, что много (даже очень много) читал. И в Бриеннской школе, и потом в Парижской, и после — уже в полку. Учился самостоятельно. А без любви к книге, к печатному тексту, такое невозможно. Стоит взять на заметку.

Причем все прочитанное он помнил наизусть. Например, как пишет Тарле, будучи посажен как-то на гауптвахту, нашел там случайно завалявшийся сборник по римскому праву и прочел. А через пятнадцать лет мог цитировать текст дословно. Спрашивается: где артиллерия и где римское право? Так что учитывать надо и такое…

Вот такое вот сочетание: дикий корсиканец и запойная любовь к чтению. Похоже, эта любовь его и сгубила… Так что и взаправду: «Хороший мальчик…»

Что еще обращает на себя внимание?

В шестнадцать лет — после смерти отца — взял на себя ответственность за всю семью: выпустился из Парижской военной школы досрочно и пошел служить в полк. Отправляя домой практически все офицерское жалованье, так что даже неизвестно, на что жил сам. Во всяком случае, из-за отсутствия средств он совершенно был лишен возможности появляться в обществе. Но читать не перестал!

А с 1786 по 1788, испросив себе длительный отпуск (представьте только, что для офицера значит двухлетний перерыв в карьере — и наверняка без сохранения содержания!), отправился на Корсику. Где якобы — все вопросы к Тарле! — сумел привести в рентабельное состояние поместье своей семьи. Как он это сделал, Тарле не пишет. Но — берем на заметку.

В 1788-м вернулся в полк, переведенный в город Оксон. Где эта дыра? Даже падре не знает! Продолжил вести все тот же образ жизни: отсылать все деньги семье и читать (замкнутый, угрюмый мальчик…). Написал трактат по баллистике «О метании бомб» — похоже, это была его первая серьезная научная работа… Правда, кроме названия о ней больше ничего не известно…

В 1789-м написал очерк истории Корсики и даже послал его на отзыв известному историку Рэйналю (и тот даже похвалил). Так что неизвестно, что бы с ним дальше сталось, но тут приключилась, наконец, Великая французская революция. И Наполеон… уехал на Корсику, отпросившись в отпуск. Через два месяца после штурма Бастилии (в котором он, естественно, не участвовал, во всяком случае, Тарле ничего такого не пишет) Тарле предположил, будто Бонапарт считает, что на провинциальной Корсике ему будет легче выдвинуться в качестве революционера…

Трудно сказать — так ли это. Поскольку через несколько месяцев, не сумев сработаться с вождем местных повстанцев Паоли (смотри отдельный список), он возвращается обратно в полк. Заодно забрав с собой брата Людовика (по Тарле. Кого же именно, как я уже отметил, нам установить пока не удалось). Точных дат у Тарле не приведено, но по срокам получается, что это было где-то в начале прошлого — 1790 года. В настоящий момент живет впроголодь (как у Тарле написано: «Иногда приходится обедать одним куском хлеба»). Но усиленно работает по службе и много читает, налегая на военную историю. Железный парень, надо отметить.

В сентябре нынешнего текущего года (то есть через три месяца) он должен будет опять вернуться на Корсику переводом по службе. После чего опять оттуда уезжает обратно во Францию, где ему приходится, по словам Тарле, «оправдаться в своем несколько сомнительном поведении на Корсике». К сожалению, Тарле не пишет — ЧТО ЖЕ ИМЕННО сомнительного там происходило. Кроме размолвки с Паоли, в процессе которой дошло до стрельбы… Увы: боюсь, обстоятельства этого дела мы узнаем разве что через пару лет — пока до нас дойдут вести через океан и американский материк… А строить предположения на столь общих описаниях, как у Тарле, было бы глупостью. Так что книгу Тарле, конечно, очень интересно почитать дальше всем заинтересованным — про то, что будет… Но для нас сейчас ценность всей этой информации из будущего равняется нулю, поскольку ничего не прибавляет к портрету молодого лейтенанта французского провинциального гарнизона. А хуже того — не может нам показать, каким путем он превратился в генерала Бонапарта, взявшего Тулон? Поэтому лучше всего, полагаю, в этой ситуации будет остановиться. Для открытия дела первичных биографических данных достаточно (хотя на листке больше пропусков и вопросов, чем действительной информации).

И главное не это…

Главное — папочка на фигуранта заведена.